Он нажал кнопку, и из невидимого приемника полилась тихая инструментальная музыка.
Затем он повернулся к Саванне:
— Ну как?
— Прекрасно! Великолепно! — Она весело встретила его взгляд. — Спасибо!
Он поймал ее руку и поднес к губам.
— Добро пожаловать!
В течение долго длящегося, мерцающего момента они стояли в окружении музыки, свечей и цветов, а его теплые губы касались ее кожи. У Саванны перехватило дыхание и закружилась голова — то ли от недостатка кислорода, то ли от прикосновения Кита.
Он с видимым неудовольствием отодвинулся.
— Пойду похлопочу насчет обеда! Сейчас вернусь!
Она кивнула, не совсем доверяя своему голосу.
Он усадил ее за столик, а затем исчез в домике, оставив ее любоваться прекрасной мирной природой. Пропадал он недолго и вернулся с большой плетеной корзиной, из которой принялся вынимать фарфоровые тарелки, столовое серебро, хрусталь и серебряные розетки.
— Я все это заказал сегодня в местном ресторане, — объяснил он. — Здесь только закуски. Не хотелось возиться у плиты!
— А разве закуски не еда? — успокоила она его.
Саванна по субботам, когда Эрнестина обычно готовила обильные, тяжелые завтраки, предпочитала легкий ужин.
Мастерство, с которым Кит подавал еду, наводило на мысль о некотором опыте.
— Я когда-то работал официантом, — объяснил он, выслушав похвалу в свой адрес. — Когда только-только начинал писать и практически не имел средств к существованию. Надо сказать, получалось неплохо!
— А ты вообще что-нибудь делаешь плохо? — суховато поинтересовалась Саванна.
Он выпятил подбородок.
— Кажется, нет!
— Твоему самомнению можно только позавидовать!
Кит лишь засмеялся и наполнил бокалы.
Еда была превосходной. Они слушали музыку и говорили.
Саванна настояла, чтобы Кит рассказал о себе. Она напомнила ему, что все время узнает о нем что-то новое, но по-прежнему знает о нем мало, если не считать его профессии.
Он пожал плечами с самоуничижительным видом, не слишком ему идущим.
— Я не так уж интересен, — предупредил он.
— А бульварные газетенки и ток-шоу с тобой не согласны, — возразила она.
Сама она ими не увлекалась, но теперь, когда узнала, что Кит известная личность, кое-что почитала и посмотрела.
— Я гвоздь сезона, — равнодушно ответил он. — Когда я был новичком в этом бизнесе, я верил в рекламу и вполне мог попасться на удочку голливудских рекламщиков. Однако три года назад — когда мне исполнился тридцать один год, — у нас с отцом был долгий откровенный разговор, и он сказал, что я становлюсь несносным и что мне нужно помнить, чему на самом деле следует придавать значение. Иначе, сказал он, я останусь ни с чем, когда волшебная слава перейдет к следующему счастливчику.
