Виктор отложил газету. У него зарождалась какая-то странная, неясная тревога, почти на уровне подсознания, и эта тревога росла. Что-то неуловимое начинало мучить и беспокоить.
«Все это чушь собачья», — подумал он, однако дочитал две строчки, касающиеся знака того созвездия, под которым родился.
Для Рыб сегодня день ответственный, потому что солнечное затмение происходит в их знаке. Сегодня разрешатся все «завязанные узлы», но следует быть осторожным. Во второй половине дня можно заняться любовью.
— Хоть что-то приятное! — вздохнул он и набрал номер Ванды.
Обрадованная звонком Виктора, последовавшим после долгого перерыва, Ванда набросилась на него.
— Пойдем поужинаем в японский ресторан, — предложил Виктор.
— Конечно, — с готовностью согласилась девушка. — Я так по тебе соскучилась.
Они договорились встретиться в «Сакуре».
— Все, что связано с Востоком, я обожаю, — раскрывая меню с иероглифами, щебетала Ванда.
— Поэтому ты всю жизнь живешь на Западе, — поддел ее Виктор.
Но Ванда и не думала обижаться.
— Я тут ни при чем. Это мои родители так захотели.
Девушка-официантка в шелковом кимоно, улыбаясь раскосыми глазками, бесконечно кланялась после каждого названного Виктором блюда.
«Сакура» был не просто заведением для еды. Зрелище, устраиваемое здесь, было прелюдией для чревоугодников, как стриптиз перед занятием любовью.
Рассаженные вокруг повара гости, по шесть-восемь человек за прилавком, ждали начала представления. Японочка, семеня ножками, обносила гостей керамическими горшочками с дымящимся супом из водорослей — вроде аперитива перед едой.
— Бесплатно от заведения, — складывая бордовые губки бантиком, изящно сообщала она каждому гостю на ухо.
Высокий, худенький повар-японец в ярко-синей одежде и таком же колпаке медленно раскладывал перед сгорающими от нетерпения посетителями снедь из принесенной им с кухни корзинки. Его рабочее место — блестящий стол из нержавейки — служило одновременно и экзотическим очагом для приготовления пищи.
Умело орудуя тесаком, он тонко строгал на нем янтарные ломти огромного, как дыни, лука, маленькие, полосатые цуккини, белоснежные шампиньоны. Эти приправы добавлялись по желанию гостей к мясу, дичи или креветкам.
Обжарив аппетитную еду на раскаленном металлическом полотне, повар, как факир, незаметно брызнув спиртом, поднял пламя выше своего роста. Он позировал туристам, мягко улыбаясь в объективы камер и фотоаппаратов. Хвост от тигровой креветки, ловко отрубленный и подброшенный им ввысь, совершив пируэт в воздухе, точно приземлился на аэродроме его высокого накрахмаленного колпака.
