– Да, – ответил я на незаданный вопрос.
Утром мы отправимся в путь. Хотя в течение дня ничто не предвещало опасности, мы дежурили и вторую ночь. Небо было безоблачным, ярко светила полная луна. Последние выжившие мутанты покинули загон. Весь оставшийся корм я перетащил к ручью: если они вернутся, они не станут подходить к дому. Впрочем, когда их потребности были удовлетворены, ни один их них не проявил к нам ни малейшего интереса – как будто нас закрыло искажающее поле. Начиная своё дежурство, я обдумывал слова Гиты. Если человеческое население на Бельтане сильно сократится (я отказывался думать, что остались только мы), что станет с мутантами? В некоторых лабораториях заявляли, что вывели существа с высоким уровнем интеллекта. Континент велик, по большей части не населён, и животные могут там скрываться очень долго. Может ли возникнуть новая разумная раса, не знающая о своём происхождении? Но это при условии, что мы исчезнем. Мы поели в последний раз в доме и забрались в машину. Впервые Дагни как будто проснулась, осознала окружающее. Она сидела на коленях у Аннет, тесно прижавшись к ней, глядя вокруг, но говорила очень мало. По словам Аннет, Дагни была уверена, что мы только что вышли из пещеры. На неё благотворно подействовало спокойствие, отсутствие тревог и мирный ландшафт.
Мы предупредили всех, что в присутствии Дагни нельзя говорить ни о прошлом, ни о том, что может ждать нас впереди. Если она считает, что мы в обычном путешествии, какие не раз совершали раньше, тем лучше. Наш путь пролегал мимо утёса, на котором разбился флиттер, но я как можно дальше обошёл это место. Обломки всё ещё дымились, но корпус был так изломан и оплавлен, что теперь я не смог бы опознать его. Мы подошли к старому руслу, ведущему в горы; согласно карте, это наилучший путь, если только не повторится гроза с наводнением. Многочисленные следы предыдущего наводнения, застрявшие в скалах, напоминали о том, что не всегда эта пустыня лишена воды. Мы ползли вверх так медленно, что спешащий пешеход обогнал бы нас. Я выключил поле: мы шли большей частью в тени стен каньона, и здесь мало опасных для нас животных.
Поздним утром мы встретили галофи – столкнулись с ним, выходя из-за поворота. Это был великолепный образец своей породы – одной из немногих местных для Бельтана пород, достигших значительных размеров. Спина его была покрыта грубой чешуёй толщиной с палец; там, где чешуйки прилегали одна к другой, виднелась бахрома, напоминавшая мех; на самом деле это была мясистая плоть. Такие же выросты образовали кольцо на горле и нечто вроде гривы, шедшей от больших фасеточных глаз до спинного хребта и дальше до хвоста. Передние лапы – с острыми когтями, задние – плоские и широкие, приспособленные для быстрого продвижения по песчаной почве. Когда животное встревожено, грива его встаёт дыбом, высовывается раздвоенный язык, и зверь убегает на задних лапах.
