– Мы можем прийти снова? – спросила Гита. – Когда?
Он рассмеялся.
– Когда хочешь, Гита. Все вместе и любой из вас – когда захотите.
Мы попрощались с благодарностью. Но, направляя хоппер к Кинвету, я гадал, вернёмся ли мы когда-нибудь в Батт. Выступление Лугарда в Комитете вряд ли улучшило мнение о нём, и Аренс и его коллеги, вероятно, сочтут, что контакты с отставным офицером отрицательно повлияют на молодёжь. К моему удивлению, однако, никто из нынешних руководителей Бельтана даже не упомянул о споре с Лугардом. Нас расспросили о событиях дня. Мы не упомянули о нашем невольном подслушивании. Но я не считал это обманом. Бродяги молча согласились со мной: они, по-видимому, решили, что вся эта история – для взрослых запрет. В остальном они были свободны и с подробностями рассказывали о планах Лугарда по изучению дикой жизни. Я инстинктивно сомневался в этих планах, но именно их Лугард назвал причиной своего возвращения на Бельтан.
– Значит, он просил вас вернуться, – заметил Аренс, когда Гита кончила. – Но не злоупотребляй его вежливостью, дочь. Он здесь со специальным заданием.
– Специальное задание?! – я не сдержал восклицания.
– Да. Но мы считаем, что это не всё. К несчастью, он на всё склонен смотреть с военной точки зрения, хоть и порвал с армией. Думаю, из-за ранений. Теперь у него статус поселенца-рейнджера… и в контракте особо отмечено разрешение на археологические раскопки.
– Предтечи! – воскликнула Гита и торжествующе посмотрела на меня. – Я была права…
Но её отец покачал головой.
– Не Предтечи, нет. Здесь никогда не было их следов. Но перед войной Лугард нашёл в лавовой пещере какие-то странные реликты. Тогда не было времени на исследования: уже вспыхнуло пламя всемирного безумия. Реликты так и не были изучены, сам Лугард призван в космос и не успел ничего сделать. Потом крыша пещеры обвалилась и закрыла его находки. Теперь, выйдя на пенсию, он попросил в качестве платы крепость Батт и окружающую местность и получил их. Всё это есть в портовых документах. Вероятно, ему потребуется время, чтобы найти то место. Теперь, Вир, – он обратился непосредственно ко мне, – я не хочу, чтобы дети мешали Лугарду. Бедняга, он и так много пережил. Его взгляды на жизнь не должны нас раздражать. Он так долго жил в мире насилия, что теперь видит его повсюду. Если ему нужно общество, может быть, именно молодёжь… – он задумчиво посмотрел на нас и добавил: – Он что-нибудь говорил вам о заседании Комитета? Как-то комментировал его решение?
