Симпатии к младшему вообще одна из наиболее традиционных и часто встречающихся форм проявления гуманизма в мировом сказочном творчестве. Малайско-индонезийскому фольклору, в частности, также свойственна идеализация младшего сына, в Африке эти же мотивы встречаются в сказках зулу и сенегальских негров, много сказок о младшем сыне (дочери) известно в Европе (около 500 вариантов сказки о Золушке!). Но постоянная высокая идеализация младшего сына, неизменно повторяющаяся из сказки в сказку, является отличительной чертой прежде всего мальгашского фольклора и связана с некоторыми специфическими особенностями развития Мадагаскара.
Сейчас уже можно считать установленным, что распространенная в фольклоре разных стран идеализация младшего сына зародилась у народов с классическим патриархатом на высшей ступени развития родового строя, когда принцип предпочтения старшего сына создал предпосылки для обездоливания младшего, естественно вызывая сочувствие и сострадание к его невзгодам.
Мадагаскар — классическая страна развитого патриархата. Здесь дольше, чем в других местах, сохранялись формы большой патриархальной семьи и медленнее происходил процесс ее разложения. Очевидно, именно поэтому мотивы, связанные с неравенством братьев, с ущемлением прав младшего из братьев в пользу старших, заняли здесь особое место, получив наиболее яркое выражение в народном творчестве. И хотя идеализация младшего сына подтверждает общность мальгашской и мировой культуры, сказки о Фаралахи еще раз позволяют убедиться в глубокой оригинальности и самобытности мальгашского фольклора, в котором эта идеализация стала законом и нормой сказочной эстетики.
В последнем разделе сборника помещены так называемые бытовые, или новеллистические, сказки. Это небольшие рассказы, в которых элементы чудесного или вовсе отсутствуют или играют второстепенную роль. В них часто используются те же мотивы, что и в волшебных сказках, — соперничество жен («Муж, у которого было три жены»), богатство и бедность («Воры»), но здесь действие происходит в обычной, хорошо знакомой обстановке. Некоторые из этих сказок носят назидательный характер: в одной сказке рассказчик хочет напугать неверных жен и мужей («Яфулавитра, из-за которого была нарушена супружеская верность»), в другой — пристыдить болтливых женщин («Мужчина, который хотел испытать жену»).
Другие сказки, наоборот, совсем лишены поучительности и рассказываются, просто чтобы позабавить остроумной шуткой или головоломной загадкой. Мальгаши — большие любители поговорить и поспорить и сами подшучивают над этой своей особенностью (см. сказку «Рисовое поле»). В их фольклоре много сказок, построенных на иносказаниях, на игре слов (см. «Рафуциарифанахи и Рандрианаризена», «Залахифина и Зававифина», «Три жены Андриамиханины», «Старик и семь сыновей»). Они, как и все другие люди, не прочь посмеяться над уродством и с удовольствием рассказывают анекдоты о хромых, слепых и глухих (см. сказку «Трое глухих»). И, конечно, они потешаются в полную меру, когда рассказывают о простофилях, о том, как провели богача, растрясли кошелек скупца, нарассказали небылиц легковеру и т. д. и т. п. Шутливые истории такого рода достаточно универсальны и при всей своей непритязательности пользуются неизменной любовью и широко распространены во всем мире. На Мадагаскаре они объединены в особый цикл с двумя неизменными героями — плутами Кутуфеци и Маха-кой. Рассказы об их похождениях знают во всех уголках острова и с удовольствием слушают вновь и вновь, дополняя их новыми подробностями, видоизменяя старые эпизоды и вставляя новые.
