Брюки и рубашка были из мягкой дорогой ткани и сшиты отлично. У покойного английского мужа Фрэнки имелось собственное состояние, но, женившись, он стал по-настоящему богат. «Ажиотаж вокруг “долларовых принцесс” я пропустила, — сказала однажды Фрэнки. — Когда приехала в Англию, американские наследницы уже вышли из моды. Только Маккарти было плевать: он женился на мне по любви, что вышло из моды еще раньше».
Франческа села на коврик у камина.
— Ох, Майкл, отчего мои гости не умеют себя вести? Ингрид явилась на обед с детьми и забыла уйти домой. Олли в своем любимом костюме и всех подкалывает, а Дуглас привел прелестного юношу, Венише он тоже понравился. Носильщик, работает на Восточных Кентских железных дорогах. Дуглас с ним в поезде познакомился. Романтично, правда? Бедный Дуглас наверняка захочет, чтобы красавец позировал ему обнаженным, но этому не бывать, уж Вениша постарается.
Она сунула сигарету в мундштук и прижала колени к груди. В отблесках пламени Фрэнки казалась совсем молодой — короткая стрижка, чистая белая кожа. Ее наряд, вплоть до зеленых чулок, напоминал причудливую смесь национальных костюмов разных стран. Короткое, словно рубашка, платье из пестрого китайского шелка Фрэнки надела с серебристым поясом, сидевшим низко на бедрах, и свободным жакетом из грубой шерсти с коралловыми пуговицами. На шее висели длинные нитки бус из бирюзы и крупного, как галька, янтаря.
Горела палочка фимиама, на комод поставили вазу с лилиями, ронявшими на пол нежные лепестки. Лилии дарили воздуху медовую сладость, а завитки дыма от сандаловых палочек наполняли комнату дурманящим ароматом.
— Я пригласила кое-кого специально для тебя. Поговоришь с ними — ну, если нам удастся прервать споры. — На переносице у Фрэнки появилась вертикальная морщинка. — Один — художник и трясется, как бланманже, два других — симпатичные молодые люди, которые вместе живут в коттедже, правда, у одного вроде бы есть жена. Чем они только не занимаются — оформляют книги, гравируют, вяжут, вышивают! Здорово, правда? Представь себе тоненькую иголочку в грубых мужских пальцах!
Фрэнки казалась усталой, под глазами залегли лиловые тени. Майклу хотелось, чтобы с ним ей было поспокойнее, — может, тогда бы она хоть изредка молчала.
Он стоял в одних брюках и на глазах у Фрэнки вытирался ее льняным полотенцем. Как хорошо в тихой уютной комнате, застланной мягчайшим ковром, особенно после того, как вымок до нитки.
