Тонул, тонул в её глазах, не пытаясь выбраться на поверхность.
Если кто-нибудь когда-нибудь сказал, что боль, природу которой не смогли объяснить лучшие знахари Чертогов, будет съедать его заживо, он рассмеялся бы тому в лицо. И не физические муки погнали его к краю света и за край, а потребность, названия которой он не знал.
Странник достал из кармана небольшой льдистый шарик — крошечный саркофаг, в сердцевине которого мягко переливалось нежно-коралловое сияние, резко контрастирующее с монохромной картинкой непогоды.
Заперто, запечатано, и открыть его смогла бы лишь добрая воля Властительницы Займы. Но разве захочет Снежнейшая отпустить на свободу то немногое, что осталось от соперницы? Ни за что! Пропадай же ты пропадом, человечишка! Коли не пришел Буран к Властительнице по собственному желанию, то и не видать никому счастья, а сам он пусть катится на четыре стороны. А уж Займа постарается забыть нанесенную ей обиду, утешаясь в объятиях очередного любимчика.
Беспредельна сила Займы, и все же изгнанный из Чертогов нашел способ взломать заклятие. Не напрасно он провел немало нетленностей в поисках, странствуя по свету, и стал частым гостем во владениях Леттия, возненавидевшего его за неуловимость. Среди дымящихся на солнце песков, и ночами холоднее, чем самые студеные ночи в Чертогах, в руинах, оставшихся от давней эпохи, странник нашел то, что искал.
Слова. Набор звуков, обладающих древней и страшной силой, способной стереть с лица земли страны, повернуть вспять реки и пробудить к жизни спящие вулканы.
И сейчас, вглядываясь вдаль, туда, где на горизонте небо перемешивалось с морской пучиной, он, наконец, решился. Прочь сомнения, задуманное должно свершиться.
Медленно и отчетливо произнес Слова, и каждый звук, слетая с взволнованных уст, с тихим шипением взрезал поверхность шарика, покоящегося в сложенных лодочкой ладонях, въедаясь вспышками огненных прожилок в бесцветную белесость сферы. Удар за ударом, звуки хлестали бичом, проникая вглубь ледяной темницы.
Когда эхо последнего звука растаяло в глубине шарика, на миг страннику показалось, что тот вздрогнул в руках. Прошло немало времени, прежде чем наблюдавший понял, что ничего не изменилось. С растущей тревогой и отчаянием вглядывался странник в прозрачные стенки ледяного саркофага. Возможно, сила Слов ослабла со временем, став такой же хрупкой, какими становятся вещи, сотнями нетленностей ждущие бросивших их хозяев?
