Нет, Катя, само собой, не забросила себя, она все так же элегантно одевалась, ее щеки сияли диоровским румянцем, а взгляд был все так же заинтересован. Но внутри все рассыпалось на части.
Катя чувствовала себя не просто обиженной и преданной, ей казалось, что над ней посмеялись, показали, какой могла бы быть ее жизнь, а, как только она потянулась к ней, гулко захлопнули тяжелую дверь. У нее не было никого целых 7 лет, 7 лет сначала ожидания своего мужчины, кого-то настоящего, а потом просто размеренного существования, и, когда она уже начала подумывать о том, чтобы одной завести ребенка и ему посвятить свою неизрасходованную любовь, в ее жизни возник Сергей, самый молодой миллиардер в России, блестящий интеллектуал и потрясающий, просто феерический мужчина. А теперь у нее отняли все это! Ну да было глупо полагать, что он, успешный, харизматичный и чудовищно богатый, захочет быть с ней, уже не очень молодой, безумно самостоятельной женщиной и, хотя сама она так не считала, но, наверное, по его меркам, провинциалкой. Она была просто способом разнообразить его жизнь, это как всю жизнь есть черную икру, а потом дорваться до докторской колбасы.
В ее состоянии периоды меланхолии и нежелания абсолютно ничего сменялись истеричной веселостью, а потом Катя опять проваливалась в свою депрессию. Она приходила домой с работы, жевала ужин, не чувствуя вкуса еды, не зная много она съела или мало, и плакала, а, когда слез больше не оставалось, садилась за работу. Она не могла ни читать, ни смотреть телевизор, случайное слово, вскользь брошенный взгляд напоминали ей о Сергее, о ее несбывшейся мечте. Катя перестала встречаться с подругами, отговариваясь занятостью или плохим самочувствием. Они, правда, пытались вытащить ее куда-то, но максимум, на что могли рассчитывать, это на телефонный разговор.
Октябрь пришел на смену сентябрю, легкие костюмы и открытые туфли сменились пальто и высокими сапогами. Этой осенью самым модным трендом сезона были лаковые сапоги, и Катя тоже купила себе такие сапоги. Потом и октябрь подошел к концу, тонкое пальто было убрано в дальний угол гардеробной, и Катя стала носить респектабельный и уютный английский твид. В бежево-коричневом Барберри, сапожках Маноло Бланик, на своем ярко-красном Лексусе 250, она была воплощением благополучия и сбывшейся мечты, а на душе у нее не то что кошки скребли, злые тигры разрывали ее душу своими острыми когтями.
В это ноябрьское утро Катя проснулась, как обычно, в 6-20, можно еще минут 5 понежиться в кровати и собираться на работу. Боже, как хорошо вот так лежать и ни о чем не думать, только слушать, как ветер бушует на улице и бросает крупные капли дождя в окно.
