— Боже, где ты научилась так готовить, — проговорил, наконец, Сергей, отодвигая тарелку.
— Да я в общем-то и не училась, — ответила Катя, подала десерт и чай.
— Ты меня опять убиваешь, — простонал Сергей и принялся за яблочный штрудель, — Только не говори, что готовила его сама.
— Ну ладно, не буду, — улыбнулась она.
На удивление тихо завершился этот вечер, Катя мыла тарелки, Сергей сидел на диване, они говорили и говорили, словно были знакомы целую вечность, и не виделись ее половину.
— Пойдем в библиотеку, — предложила Катя.
Сергей прошел за ней по коридору, огромная квартира была олицетворением вкуса и стиля. Человек циничный подумал бы, что судья Борисовская неплохо устроилась, а он был просто рад, что такая красивая и яркая женщина живет в такой элегантной обстановке. Сергей повернул было в сторону ближайшей двери.
— Нет, это пустая комната, — остановила его Катя.
— Почему? — спросил Сергей.
— Я думаю, когда-нибудь в ней будет детская, — с грустной полуулыбкой ответила Катя.
Она открыла дверь, и они оказались в настоящем царстве книг, на стеллажах от потолка до поля громоздились сотни изданий: от старых потрепанных книжек до сияющих позолотой фолиантов. Стол в новоанглийском стиле в дальнем углу комнаты, тяжелые шторы и темно-зеленый диван довершали очарование библиотеки.
— Катя, у тебя потрясающе, — с восхищением проговорил Сергей, — любой библиофил умер бы от зависти.
— Эти книги начал собирать еще дед до войны, и это все, что осталось мне от отца, — сказала она.
Катя опустилась на диван, Сергей сел рядом, и стоило им только оказаться друг подле друга, как уже ставшее знакомым напряжение окутало все вокруг. Сергей подумал, что еще никогда не чувствовал себя таким умиротвренно-счастливым: ласковая и страстная женщина, вкусный ужин, комната, словно перенесенная из его детства. Он вытянулся на диване, положив голову ей на колени, Катины пальчики нежно перебирали его волосы, и казалось: вот оно твое счастье!
— Знаешь, твоя библиотека очень напомнила мне кабинет моего отца, который был у него в Кейптауне, — мечтательно начал Сергей.
— Вы жили в ЮАР? — удивилась Катя, а потом вспомнила его слова, сказанные еще в Мехико, «золотой мальчик, папа — дипломат, мама — искусствовед».
— Да, отец был первым секретарем в советском посольстве, а потом и послом в ЮАР, мы прожили там до моих 15 лет, — рассказывал Сергей, — так что в детстве я крутил хвосты черным африканским свиньям. Так вот, я отвлекся от темы, — продолжил он, — Здание советского посольства располагалось в колониальном особняке, и в некоторых комнатах сохранилась оригинальная обстановка, особенно хороша была библиотека. — Сергей, как наяву, увидел старинную мебель, немного потертый ковер, чиппендейловские стулья, бесконечные ряды книг и отца за массивным столом. Строгий и сдержанный на людях, он был лучшим отцом на свете. Мать, изящная красавица, сделавшая гигантский шаг из простой рабочей семьи в элиту советского общества, обожала мужа и сына, по крайней мере, до 19 лет Сергею так казалось. Он не заметил, как углубился в свои воспоминания, только тихий Катин голос и нежное прикосновение вернули его к реальности.
