— Сколько пробыл у нас Хани Бан? — спросила Мэгги. Роуз заворочалась в кресле, стараясь вспомнить.
— Не больше дня. Да, точно, всего день.
Наутро Роуз встала пораньше, чтобы выгулять собаку. В коридоре было темно. Постояв перед закрытой дверью спальни родителей, Роуз спустилась в кухню. Отец сидел за столом.
— Мама отдыхает, — сообщил он. — Позаботишься о собаке? Сможешь приготовить завтрак себе и Мэгги?
— Разумеется, — кивнула Роуз, вопросительно глядя на отца. — А ма… она в порядке?
Отец вздохнул и перевернул газетный лист.
— Она просто устала, Роуз. И сейчас спит. Постарайся не шуметь. Не стоит ее будить. И присмотри за сестрой.
— Обязательно, — пообещала Роуз, а когда пришла из школы, собаки уже не было. Дверь родительской спальни оставалась закрытой.
И вот теперь, двадцать два года спустя, все оставалось по-прежнему. Она держала слово. Приглядывала за сестрой.
— А помадка вправду была вкусная. Верно? — спросила Мэгги. В темноте ее голос звучал совсем как у той шестилетней, счастливой, полной надежд девчонки, так желавшей верить всему, что говорила мать.
— Восхитительная, — подтвердила Роуз. — Спокойной ночи, Мэгги.
Тон ее не оставлял сомнений в том, что дальнейшие разговоры бессмысленны.
Открыв глаза, Джим Денверс обнаружил, что лежит в постели один. Он сладко потянулся, почесался, встал и, обернув полотенце вокруг бедер, отправился на поиски Роуз. Из-за закрытой двери ванной доносился шум воды. Джим постучал тихо, осторожно, вкрадчиво, воображая Роуз под душем. Розовое, исходящее паром тело. Голая грудь в капельках воды…
Дверь распахнулась, и порог переступила девушка, ничуть на Роуз не похожая.
— Привы, — пробормотал Джим, ухитрившись соединить в весьма странном слове «Привет» и «Кто вы?».
Незнакомка оказалась стройной, с длинными, сколотыми на макушке рыжевато-каштановыми волосами, тонким личиком сердечком и полными розовыми губами. Помимо этих достоинств она обладала двадцатью накрашенными ногтями, загорелыми ногами, росшими прямо от ушей, и твердыми сосками — этого он просто не мог не заметить! — ясно обозначившимися под изношенной майкой.
Девушка уставилась на него и сонно моргнула.
— Это такой английский? — осведомилась она.
Черт, какие глаза! Огромные, карие, обведены тушью и смазанной косметикой: жесткие, наблюдательные, такого же цвета, как у Роуз, но совсем, совсем другие.
Джим сделал вторую попытку:
— Привет. А… э… Роуз дома?
Незнакомка ткнула пальцем в направлении кухни и, прислонившись к стене, коротко обронила:
