Карл Великий чувствует насмешку. Не зная, что возразить, он разевает рот, как рыба, вынутая из воды. Он сердится, что дал маху.
— А ты что скажешь, Заноза? — вывёртывается Карл. — Ведь ты член совета интерната, а совету тоже надлежит сказать своё слово. Конечно, фрейлейн Стефани заранее обсудила это дело с вами. Так подсказывает логика. Не зря же мы выбирали вас в этот совет…
Но Заноза качает головой. Он сам только что услышал об этой истории. Али-баба учится в интернате первый год — значит, он должен жить с младшими ребятами.
— Браво! — кричит Факир.
Карл Великий торжествует:
— Вы слышали, фрейлейн Стефани? Наш школьный совет не согласен с вами!
Он развалился на стуле. В стёклах его очков поблёскивает свет лампы.
Инга Стефани чувствует, что её загнали в тупик.
— Решение совета интерната для меня не обязательно, — говорит она раздражённо.
Её слова вызывают волнение. В столовой становится шумно.
— Так не годится, фрейлейн Стефани! Так дело не пойдёт! Это тирания. А ведь у нас демократическое самоуправление!
Инга Стефани бледнеет. Её возмущает, что об этом говорит не кто иной, как Карл Венцель. Тот самый Карл, который не желает принимать участие в общественной работе и в интернате живёт, как в гостинице, предъявляя различные претензии.
— Ты называешь это тиранией? — кричит она. — По мне, можешь думать как хочешь. Но пока вы ведёте себя, словно маленькие дети, пока у вас на уме одни глупые шалости, я плюю на ваш совет и на вашу болтовню. Да! Ваш хвалёный совет интерната пока что не помогает мне работать. Напротив, я всё должна делать сама и сама вычищать за вами всю грязь. И скажу тебе ещё, Карл Венцель, что, хотя я не училась в институте и не сдавала экзаменов, под настоящей демократией и настоящим самоуправлением я понимаю нечто совсем другое, а не вашу безалаберную жизнь. Во всяком случае, Хорст Эппке сегодня же вечером переедет в седьмую комнату. Я настаиваю на этом. Баста!
Стефани в изнеможении опускается на своё место. У неё дрожат колени. В висках ломит. «Почему я всегда так волнуюсь?» — думает она.
Собрание окончено. Большинство ребят уже разошлись по своим комнатам. Али-баба не знает, что ему делать. Он обращается к Занозе, но тот не удостаивает его ответом.
— Фу-ты ну-ты! Скажите же мне что-нибудь! — кричит Али-баба.
— Чего ты хочешь? — Рената смотрит на него уничтожающим взглядом. Её серые глаза гневно блестят. — Если бы я была на месте фрейлейн Стефани, тебе не пришлось бы переезжать: ты бы у меня в два счёта вылетел из интерната.
