— Уж эти мне ученики! Ослы! По воскресеньям они танцуют до упаду, так что добрым людям нет покоя всю ночь, а в понедельник опаздывают на работу! Но и этого им мало. Скотина может подохнуть с голода или обожраться — им на всё наплевать. Глупы как пробки! Только и умеют, что морочить парням голову.
«Ах ты господи! — подумала Бритта. — Этот дурень Феликс наверняка разболтал всё отцу!»
Продолжая всё в том же духе, Кабулке гудел минут пять, как раскалившаяся железная печурка. Потом он успокоился и молчал до тех пор, пока не заметил, что одна из коров припадает на правую переднюю ногу.
Тогда Кабулке снова подозвал к себе Бритту. Он приказал ей держать корову, а сам стал осматривать копыто животного.
Корова беспокойно прядала ушами. У Бритты громко билось сердце.
— Ах ты, дурища несчастная! — бранил Кабулке корову, которая никак не хотела стоять смирно. — А ты тоже хороша! — Это уже относилось к Бритте. — Держи её крепче. Это ведь корова, а не лев, она тебя не укусит!
Бритта старалась изо всех сил. Она обеими руками обхватила шею коровы. Животное привстало на задние ноги. От сильного толчка Бритта навзничь упала на солому. Она чуть было не разрыдалась от злости и стыда. На глазах у неё появились слёзы.
— Что случилось? Что случилось? — забормотал Эмиль Кабулке. Голос у него сразу же изменился. — Тебе больно? Ты ушиблась?
Старший скотник, который не выносил женских слёз, стал внезапно шёлковым.
— Перестань плакать, милая, — уговаривал он Бритту. — Ничего ведь не случилось. Ну, иди сюда, будь умницей!
Бритта перестала плакать. Она снова повисла на корове.
Корова пританцовывала на задних ногах.
Физиономия Кабулке помрачнела.
— О господи, вот наказание с этой коровой! Не хочет стоять смирно, да и только! С ума можно сойти! — ворчал он, пока его терпение не лопнуло. Тогда он снова закричал на Бритту: — Чёрт возьми, держи её крепче! О боже! Корову удержать не могут! А ещё называют себя учениками! Хотят потом стать агрономами и ветеринарами или ещё кем-нибудь поважнее. Да тут впору заплакать! Просто хоть рви на себе волосы! Никакой сноровки. В наше время молодёжь была другая. Когда мне стукнуло столько лет, сколько сейчас тебе, я уже мог подоить десять коров и принять новорождённого телёнка. Да ещё как! И при этом я не ходил в специальные школы, не состоял в школьных союзах (он хотел сказать «школьных активах») и не знал никакой те-ооо-рии. Всему я выучился на практике! Я начал с самых низов, работал вот этими руками, но у меня были глаза и уши, а главное — любовь к своему делу. Вот я и стал в один прекрасный день старшим скотником. Да, чтобы заниматься сельским хозяйством, нужно иметь особый дар, а иначе не помогут ни школы, ни разные умные книги. Я их никогда не читал. У меня не было иной школы, кроме коровника.
