— Ты думаешь?
Испуганный Кабулке поднимает кружку и отпивает несколько глотков. Однако пиво кажется ему почему-то выдохшимся и горьким.
— Знаешь, что такое скромность? — спрашивает его Кнорц. — Скромность — это глупость, мой дорогой! Надо уметь показать товар лицом, каким бы он ни был. Понимаешь?
На столе для настольного тенниса сиротливо лежат мячик и ракетка. Читальня тоже опустела.
Четверть часа назад Дом культуры покинули последние посетители. Они обратились в бегство: в зале начал свои упражнения оркестр мандолин. Трим, трим, трим, трим, трум, трум! — Слышалось за закрытыми дверями. «Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре!..» — громкая команда Хирзе раздавалась по всему Дому культуры.
Али-баба, сидевший рядом с Ренатой, от напряжения чуть не откусил себе кончик языка. Проклятые упражнения! Али-баба без конца путал струны. Ну вот, опять!
Учитель бросил на него яростный взгляд.
— Раз-два-три-четыре… — продолжал считать Хирзе зычным голосом.
Али-баба делал отчаянные усилия, но никак не мог поспеть за остальными. Пальцы не хотели ему повиноваться. Учитель дал уже новый такт, а Али-баба застрял на предыдущем. Рената сердито качала головой. Ей приходилось напрягать все силы, чтобы не сбиться с такта по милости своего соседа. Раз-два-три-четыре… Она ногой отбивала такт в четыре четверти. Это помогло! Али-баба нагнал остальных. При этом его мандолина издала несколько душераздирающих звуков, напоминающих мяуканье влюблённого кота.
Хирзе прервал упражнение и подскочил к Али-бабе.
— Что ты играешь? — закричал он, указывая своим обломанным жёлтым ногтем на ноты. — Если стоит «фа», ты должен играть «фа». Ты что, не умеешь читать?
Али-баба только махнул рукой. Нет, читать он умеет. Газету или книги. Но разобраться в чёрных точках, которые стоят то на линейках, то под линейками, то над ними, — это свыше его сил. Откуда ему знать, какой звук должна изображать эта чёрная закорючка? Но со временем он и это одолеет. Он ни перед чем не остановится, чтобы завоевать Ренату.
Хирзе стёр со лба пот. Он повторил упражнение.
— Внимание! У нас сегодня мало времени. Старайтесь не ошибаться.
Али-баба старался изо всех сил. «Я не должен больше фальшивить, — говорил он себе, — иначе Рената подумает обо мне бог знает что». Поглощённый своими мыслями, он и не заметил, что косточка, которой он ударял по струнам мандолины, перестала ему повиноваться. Она выскользнула из его вспотевших пальцев и покатилась под стул, на котором сидела Рената. Этого ещё не хватало! Али-баба быстро нагнулся. Он хотел незаметно поднять медиатор. Но когда он выпрямился, то толкнул головой стул Ренаты. Раздался громкий стук. Хирзе перестал считать.
