– Но, господи! Манни, ты отдаешь себе отчет, что за снимки хранятся в роддоме?
– Понятия не имел.
– И впредь не имей! Надо же!
А Майк, будто нашкодивший щеночек, робчайшим голоском заскулил:
– Гаспажа Ваечка, если я вас обидел, то непреднамеренно, и прошу простить меня. И могу удалить эти снимки из своей оперативной памяти и закрыть архив роддома так, что вынужден буду производить просмотр лишь по настоятельному требованию персонала роддома и безо всяких ассоциативных соображений со своей стороны. Прикажете исполнить?
– Он может, – подтвердил я. – С Майком ты всегда можешь встречаться, как в первый раз. Не то что с людьми. Он способен полностью забыть, не порываться вспомнить и не думать о чем-то, даже если потом попросят. Так что, если тебе случаем что не в дугу, прими предложение.
– Бр-р-р… Нет, Майк, ты можешь их смотреть, сколько влезет. Но ни в коем случае не разрешай Ману.
Майк долго колебался – секунды четыре, а то и больше. По-моему, такого рода дилеммы способны довести менее мощные компьютеры до нервного раздрипа. Но Майк – Майк справился.
– Ман, мой единственный друг, следует ли мне принять эту инструкцию к исполнению?
– Прими и руководствуйся, – ответил я. – Но, Ваечка, ты непредусмотрительна. И можешь быть за это справедливо наказана. В следующий раз, когда я буду там, Майк мне все твои снимки отпечатает.
– Первый экземпляр в каждой серии, – предложил Майк. – Насколько позволяют судить результаты ассоциативного анализа данных такого рода, этот снимок с каллистической точки зрения удовлетворил бы любого здорового взрослого самца вида Homo Sapiens.
– Ваечка, ты как насчет этого? В виде расчета за яблочный пирог?
– Бр-р-р… Снимок, где у меня волосы в полотенце завернуты и я стою на фоне сетки без следа макияжа? Ты что, со своего ума химического спятил? Майк, не подпускай Мана к этому снимку!
– Не подпущу. Май, эта личность из тех, кто «не-дураки»?
– Для девушки – вполне не дура. Девушки, Майк, – интересный народ. Они способны делать выводы при меньшей базе данных, чем ты. Может, переменим тему и разберем твою сотню?
Переменили. Развернули распечатку, сообщили оценки. Попытались объяснить Майку хохмы, которых он не сумел понять. С переменным успехом. Но крепко споткнулись на тех, которые я пометил плюсом, а Ваечка минусом, и наоборот. Ваечка спросила у Майка его собственное мнение о них.
Надо бы спросить об этом до того, как мы сообщили свои оценки. А так этот малолетний прохиндей всякий раз соглашался с ее мнением и не соглашался с моим. Было ли это его мнение по-честному? Силился ли он таким образом подсластить новое знакомство, чтобы побыстрее превратить в дружбу? Или шутки строил надо мной в своем стиле, будучи чурка в вопросах юмора? Не знаю, не спрашивайте.
