— За кого ты меня держишь?
— Ну-ну, — сказала она, успокаиваясь. — Не сердись, миленький, я просто так спросила…
Мы стали взбираться по деревянной лестнице, такой ветхой и расшатанной, что казалось — она только вас и дожидается, чтобы рухнуть.
Ее каморка оказалась на пятом этаже и состояла из убогой комнатушки и куска кухни. Рядом с кухней была маленькая кладовка.
— Это, конечно, не «Риц»… — признала она, поймав мой взгляд.
Да, это был не «Риц», и даже не третьесортный отель для экстазов по сходной цене. Крыша с мансардой, в комнате — кровать с железной сеткой, в ее головах, у стенки — шаль, воображающая себя испанской. Еще комод, низкий стол, стул, проигрыватель и пластмассовый таз.
Больше всего меня манила кровать. Я сразу же на ней и растянулся.
— А ничего у тебя, — сказал я вежливо. — Одна живешь?
— Ага. Последнего дружочка выгнала в три шеи! Пропивал, паразит, все, что я приносила… И потом, знаешь ли, я натура независимая.
Это хорошо укладывалось в мои планы. Хоть на этот раз случай сработал на меня…
— Ну так как, миленький, ты мне сделаешь подарочек?
Я порылся в карманах и прикинулся, будто посеял бумажник.
Бабкино лицо вмиг сделалось водонепроницаемым. Еще бы: после пятидесяти лет работы эту песню она знала лучше, чем «Марсельезу»…
— Да ладно, — проскрипела она, как ржавый флюгер. — Можешь не стараться. Так ты, значит, пустой, а, поганец? А я-то из-за тебя столько времени даром потеряла! Я тебе не Дед Мороз! А ну, пошел отсюда, козел!
Я двинулся к двери. Она решила, что я повинуюсь, и пуще прежнего нажала на ругательную педаль. Но быстро заглохла, увидев, что я не умотал, а повернул в двери ключ и сунул его «in the pocet»[3].
— Эй… Эй, ты чего это?
Для нее не стоило громоздить целый роман: можно было говорить открытым текстом.
— А я это того, что лежал в «Куско» и только что оттуда свалил. Да еще вырубил мужика, что меня стерег…
На комоде как раз лежала вечерняя газета с моей фотографией.
— Вот он, ваш покорный слуга, — кивнул я.
Она быстренько посмотрела на фото — просто чтобы проверить сходство.
— Ах, так ты в бегах… — сказала она. — И что ж думаешь делать?
— Еще не знаю. Первым делом — поспать и кинуть что-нибудь на зуб.
Она, похоже, не больно этому обрадовалась. Впрочем, она так и сказала:
— Не нравится это мне. Сколько уже работаю — ни разу носа не запачкала…
— Ну ясно-ясно: в общем и целом живешь спокойно, — хмыкнул я.
— И впредь не собираюсь!
— Так ты у нас кандидат на орден Почетного легиона?
