Кажется, уже предпоследнее письмо, моя несравненная Саша; но ответа на него уже не получу; кончаю здесь свои дела; делал, что мог; много ли сделал, пусть бог судит. Поеду на Херсон, Николаев и Кременчуг; на Киев поеду ли, не знаю, потому что ничего верного от тебя не получил. Тулуп из смушек готов; дела общины приведены, сколько можно, в порядок; транспортное отделение устроено кое-как; раненых осталось уже очень немного; донесения, требования, отчеты в штаб и главнокомандующему почти все переписаны; грязь уже по колена; пора в дорогу.
Сегодня сильный мороз; мы и неприятель в полном бездействии; на будущей неделе, написав к тебе последнее письмо, отправляюсь в Бахчисарай для последнего свидания и последних переговоров. Дай только бог, чтобы ты и дети были у меня живы, здоровы и веселы, тогда и я и жив и весел.
Нового решительно ничего нет, и я пишу только потому, что дал тебе слово писать; напиши Анне Ивановне, чтобы она оставила в Москве в гостинице Торлецкого на железной дороге ее адрес, чтобы я мог ее найти [...].
Прощай, мой ангел. Будь здорова и покойна. Твой, как всегда.
No 43.
Симферополь. 25 ноября[1855 г.].
(Подлинник письма No 43 - в ВММ (No 15652); из четырех страниц исписаны полторы. Весь первый абзац перечеркнут А. А. Пироговой.)
Меня устрашило твое последнее письмо; ты что-то захирела, моя душка; ради бога, если Шмидт (Як. Як. Шмидт (1809-1891)-товарищ П. по учению в Юрьевском университете; был специалистом по женским болезням и придворным акушером; один из участников Пироговского кружка врачей (ферейна) в Петербурге) предлагал, дай себя исследовать; в этих вещах, чем скорее, тем лучше.
Шмидт понапрасну не предложил бы; что ты называешь боком, что за опухоль, про которую ты прежде совсем не писала, и почему ты не попросила Шмидта мне написать две строчки о твоей болезни; все это меня тревожит; напиши, по крайней мере, в Москву, в гостиницу Торлецкого у Красных ворот, чтобы я хоть там узнал еще.
Я выеду отсюда 1 декабря и потащусь через Херсон и Николаев в Екатеринослав.
Нового здесь ничего нет. На этих днях опять несколько дней бомбардировали Северную сторону; полки уходят из Крыма в Россию формироваться; французы выстроили себе бараки деревянные на зиму; драки нигде нет; но что-то будет весною, где-то опять загорится война, уже не вблизи ли Петербурга: Canrobert, пишут, в Швеции. Я поеду пред моим отъездом на несколько дней в Бахчисарай и заеду на Северную сторону Севастополя; больше писать не буду, а разве уже напишу из Москвы.
