Генерал-штаб-доктор - пешка и только умеет поддакивать да хвалить то, что худо (Генерал-штаб-доктор-Шрейбер.). В госпиталях нет ни одного лишнего матраца, нет хорошего вина и хинной корки, ни кислот даже на случай, когда тиф разовьется. Врачей почти целая половина лежит - больны, и еще что из всего этого хаоса точно хорошо, так это сестры милос[ердия...]. Если бы не они, так больные лакали бы вместо сытного супа помои и лежали бы в грязи. Они и хозяйничают в госпиталях, и кушанье даже готовят, и лекарство раздают,- зато также и болеют; опять двое заболели и одна, Бакунина (Ек. Мих. Бакунина (1812-1894)-одна из лучших помощниц П. в Крыму; письма П. к ней - дальше; ее отец был сенатором, мать-племянница М. И. Кутузова.), тифом.
Если будешь кого видеть от вел[икой] княг[ини], то скажи, что я приготовляю второй подробный отчет о действиях сестер, и прочтет ли его она или нет, а я ей пошлю, потому что я горжусь сам их действиями; я защищал мысль введения сестер в воен[ных] госпит[алях] против дурацких нападений старых колпаков, и моя правда осуществилась на деле. Князь Г[орчаков] весь в руках К[оцеб]у, и если бог сам не поможет нашей матушке родной России, то не далеко на нем уедем; но он, по крайней мере, человек с душой, не такая копченая мумия, как М[еншико]в, и желает добра - это уже много, хоть и недалеко хватает. В военном деле разумеется, я не судья, и сам лукавый их не разберет, что они делают и что думают делать,- да еще и думают ли - вопрос. Один другому завидует и друг другу ногу подставляет, как бы свалить; но если можно было бы, пожертвовав тысяч двадцать, сделать с нашей стороны что-нибудь решительное, как это уверяют некоторые из военных (разумеется, больше молодые), то я бы советовал не медля это сделать.
Что значит и двадцать тысяч, выбывших из строя, в сравнении с теми жертвами, которые падут от заразы, если она успеет развиться; тогда и пятьдесят тысяч не досчитаются. Впрочем, бог им судья. Я что сумел, исполнил по совести, а на нет - суда нет. Поэтому я считаю мою миссию оконченной или почти оконченной здесь.
Уезжая отсюда, правда, я отнимаю от Севастополя около десятка дельных врачей, но кто думает, что я поехал в Севастополь только для того, чтобы резать руки и ноги, тот жестоко ошибается; этого добра я уже довольно переделал; я предоставил это другим, а сам смотрел больше и что увидел, то было то же самое, что уже прежде видел и знал. Я знал уже прежде, какова участь наших раненых (впрочем, не одних наших), думал содействовать к улучшению; теперь убедился, что при нашей распорядительности это дело несбыточное; беспорядок, беззаботность и непредусмотрительность неискоренимы,- хоть кол на голове теши.
