Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз | страница 110
Но, может быть, перед нами лишь несколько трансформированное лицо китайца того времени — действительно, классического духа предка? Хорошо известно, что в тот период облик жителей Центральной равнины еще находился в процессе становления. Нельзя ли предположить, что древние мастера просто изображали себе подобных? Однако, например, в культуре Ишао в провинции Ганьсу параллельно встречаются маски существ с большими ушами и вполне обычных людей типично китайского типа, выполненные с удивительным соблюдением всех пропорций.
Илл. 57. Фигурки рогатых божеств из нефрита — возможно, женщин-шаманок в масках с рогами. V–IV вв. до н. э. Погребение правителя в поселении Пиншанъ, провинция Хэбэй.
Последний тип изображений несет характерные черты тихоокеанских монголоидов, в частности, плоское лицо с выступающими скулами, прохейлия, альвеолярный прогнатизм. Большая часть изображений на бронзовых сосудах также имеет ярко выраженный монголоидно-австралоидный облик, о чем свидетельствуют, в частности, широкий нос, утолщенные губы, альвеолярный прогнатизм.
Столь очевидные различия на изображениях даже породили предположение о наличии двух расовых типов в иньских поселениях: тихоокеанских монголоидов и неких немонгололидных типов с большой головой негро-австралоидного и европеоидного типа. Второй тип был представлен брахицефальным (большеголовым) типом людей — именно они якобы и воплотились в таоте. По ряду версий, шла постепенная брахицефализация иньского населения по сравнению с неолитическим. Это было связано с тем, что в иньскую культуру (XVIII–XII вв. до н. э.) приходили немонголоидные типы людей, предположительно с запада.
Впрочем, эта версия была отвергнута, и отмечалось, что «нет никаких оснований предполагать европеоидную примесь в монголоидных иньских популяциях». Значит, различные типы людей на изображениях принадлежат не к разным расовым типам, но представляют собой разные типы духов или духов и людей.
Тем не менее, символизация таоте настолько велика, что становится очевидным, что в ту эпоху, когда изготавливались изображения, таоте уже никак не соотносился с реально живущими людьми, не являлся их «фотографией» и представлял нечто иное.
Стоит заметить, что изображение духа не должно быть в точности похоже на его земной прообраз.
Именно непохожесть и призвана намекнуть на то, что перед нами — существо запредельное, а не портрет, скажем, предка, которого как раз следует изобразить в «похожем» виде. А вот дух предка должен быть настолько же отличен от своего оригинала, сколь и легко опознаваем, именно в этом, в частности, состоит суть и христианских икон, где изображение и не призвано нести черты портретного сходства, ибо должно ассоциироваться с духом святости и глубиной веры. В случае с таоте он опознавался именно по странной голове с рожками или удлиненными ушами.
