Снейпам удалось найти Хагрида до того, как он покинул замок. А Северус в конечном итоге смог убедить Сайруса, что у гигантского мужчины просто очень громкий голос, но он не злится и не собирается обижать малыша.
После крепкого полуденного чая Северус сидел на диване, глядя на горящие в камине поленья, и наконец задал вопрос, над которым размышлял все послеобеденное время:
— Сайрус, ты действительно хочешь взять своим вторым именем мое имя, а не имя моего отца? Я не возражаю, просто удивлен твоим решением.
Северус обнял ребенка, и Сайрус зарылся носом в его мантию, вдыхая привычный запах.
— Я не знаю твоего отца, но ты меня спас, ты меня защитил. И с тобой я чувствую себя в безопасности. Я хочу, чтобы у меня было твое имя, а не того, кого я не знаю. Папа, а я познакомлюсь с твоим отцом?
Снейп пригладил на голове малыша мягкий пушок, который уже начал отрастать после того, как Северус сбрил ему волосы на затылке, и задумался над ответом. Любовь и доверие мальчика порой ошеломляли. Снейп был единственным человек во всем замке, кому ребенок мог показаться, а значит, доверял ему. Северус не был уверен, что сумеет оправдать ожидания Сайруса, но в глубине души знал, что должен хотя бы попытаться.
Как только Северус впервые увидел избитого и окровавленного мальчика, этот образ поселился в его мыслях на каком‑то глубоком, подсознательном уровне, вынуждая защищать малыша и беспокоиться о нем. И Снейп был уверен, что и этот разговор также навсегда останется в его сердце, что бы ни случилось в будущем. Снейп улыбнулся при мысли о своем Патронусе. С помощью этого воспоминания он смог бы создать очень сильного защитника. Северус крепко обнял мальчика.
— Нет, малыш, он умер, когда мне было шесть. Я не знаю, как это произошло. Мне известно лишь то, что его смерть была внезапной. А потом в поместье Снейпов приехал его младший брат, мой дядя, и моментально прибрал к рукам все, что принадлежало моему отцу. С тех пор я возненавидел этот дом. Мы с моей мамой не могли никуда уехать. Кроме тех денег, что он давал нам, у нас ничего не было. Моя мать умерла, когда мне исполнилось восемнадцать, а мой дядя наконец‑то умер, когда мне было двадцать два года. Поэтому остались только я и ты, Сайрус. Хотя иногда мне кажется, что директор относится ко мне, словно к родному сыну. Порой мне и самому хочется в это верить.
