Писо,[5] где жила Риэ, находилось на улице Принсипе, и, чтобы туда добраться, нужно было свернуть с Пуэрто дель Соль на проспект Херонимо, затем дойти до площади Каналехас, а там повернуть направо. Окрестности были вовсе не спокойные, но Риэ нравилась атмосфера торгового квартала.
Прошло уже почти полгода с тех пор, как Риэ за свой счет приехала в Мадрид учиться. До того она преподавала испанский в одном из токийских университетов, но случилось так, что ей пришлось подать прошение о временном увольнении, и после перерыва в несколько лет она снова оказалась в Испании. Во-первых, она хотела заново заняться языком, во-вторых – продвинуть свои исследования по современной испанской литературе и истории гражданской войны.
– Слушай, а у тебя есть молодой человек? – спросил на ходу Ибаррагирре.
Риэ на мгновение замешкалась от неожиданности, но тут же ответила:
– Есть.
– Испанец?
– Японец.
– В Мадриде?
– Нет, в Токио.
Ибаррагирре рассмеялся.
– Бистатик урун, биоцетик урун.
Эту баскскую поговорку Риэ уже выучила, она значила что-то вроде: «Тень ушедшего скоро блекнет».
Риэ промолчала, и Ибаррагирре продолжил:
– Если твоего мужчины нет рядом с тобой, прямо в эту минуту, значит, его вообще нет. Тебе не кажется, что по сравнению с ним у меня положение гораздо более выгодное?
Риэ даже растерялась – его навязчивость переходила всякие границы. Был ли у нее мужчина или нет, но об Ибаррагирре она никогда не думала и никогда не подумает как о возможном партнере.
– Не знаю, как у басков, но японские женщины всегда остаются верны своему мужчине, – заявила она, стараясь, чтобы лицо не выдало ее.
Ибаррагирре снова оглянулся назад, высматривая что-то в темноте. Затем, схватив Риэ за руку, произнес:
– По баскскому обычаю, если мужчина проводил женщину до дома, она обязана пригласить его к себе на бокал вина.
– Да неужели? Если бы у вас действительно был такой обычай, баски вряд ли стали бы тратить силы на такие утомительные соревнования, как ваша рубка бревен, – отрезала Риэ, высвобождая руку.
Наконец они вышли на площадь Каналехас. Ибаррагирре все еще шел за ней, пытаясь взять ее за руку. Девушке это не нравилось, и она сказала:
– Мой дом уже совсем рядом, там, за углом. Агур.[6]
Не сдаваясь, Ибаррагирре последовал за ней. Риэ прибавила шагу и свернула на улицу Принсипе.
Писо, которое она снимала, находилось метрах в тридцати от перекрестка, над магазином мехов. Число машин в Мадриде за последние несколько лет стремительно возросло, и одна сторона улицы, как и повсюду в городе, была сплошь заставлена машинами.
