Клементе, все еще вертя ручку, пристально посмотрел на Риэ. Затем встал, обошел стол и приблизился к девушке. Взял со стола паспорт и протянул его ей.
– Я мог бы тебя арестовать, но на этот раз, принимая во внимание дружественные отношения наших стран, дело против тебя заводить не будем. Барбонтин отвезет тебя домой. Но с одним условием. Дай слово, что о сегодняшнем происшествии никто не узнает.
– Что значит «никто»?
Клементе пожал плечами:
– Именно то и значит.
Барбонтин поднялся со стула, давая девушке понять, что допрос закончен.
Риэ не отступала:
– Подождите. Вы не могли бы все-таки объясниться? У меня на глазах был убит человек. Хочу я этого или нет, но я считаю, что обязана помочь следствию. Как я могу это сделать, если должна все сохранить в тайне?
Клементе вернулся на свое место за столом. Осторожно, будто боясь сломать, опустился на стул.
– К сегодняшнему происшествию ты не имела никакого отношения, понятно? На свидание с Ибаррагирре не ходила. Так будет составлен протокол… Все это для твоей же безопасности.
– Ибаррагирре был бойцом ЭТА? – резко спросила Риэ.
Барбонтин посмотрел на Клементе.
Тот остался совершенно невозмутим.
– Может, был, а может, и не был. Во всяком случае, тебя это не касается. Ибаррагирре шел ночью один, кто-то на него напал, убил и обворовал. Свидетелей нет. Скорее всего – дело рук какого-нибудь бродяги. Так напишут в газетах. Особенно распространяться на эту тему не советую: держи язык за зубами ради собственной безопасности.
Клементе положил руки на стол, как бы говоря, что разговор закончен.
Риэ неохотно встала. Спрятала паспорт в сумку.
– Ну же, давай быстрее. Пока майор не передумал, – поторопил ее Барбонтин, и Риэ против воли повернулась к Клементе спиной.
– Все-таки это неправильно, – сказала Риэ, когда они шли по коридору в обратном направлении. – Никаких объяснений, и все, езжай домой. И что он хотел сказать этой фразой – «ради собственной безопасности»?
– По-испански ты говоришь неплохо, а ситуацию в стране не понимаешь. Если твое имя появится в газетах, убийца Ибаррагирре попробует разделаться и с тобой, чтобы свидетелей не оставалось.
– Но ведь по-вашему этот человек – всего лишь плод моего воображения? Так?
На это Барбонтин отвечать не стал.
Из вестибюля на первом этаже они вышли на улицу. Дверь за ними автоматически защелкнулась.
Риэ оглядела темный квартал, и ее охватил панический ужас.
– Отвезу тебя до писо, – проговорил Барбонтин.
Вдруг на другой стороне улицы Риэ почудилось какое-то движение. Она вздрогнула и стала напряженно вглядываться в темноту.
