Некоторое время орк ковырял ее когтем, потом зло сплюнул на пол, выругался, посмотрел на меня и спросил:
— Откуда притащила?
При этом было совершенно не понятно, что он имел в виду: стрелу или раненого. Я рассказала, как все произошло. Мой рассказ постоянно прерывался шипением ненормального эльфа, который все не мог упокоиться.
Я и так нервничала, а тут еще Воржек, нацепив на себя все свое обмундирование, посверлил меня своим взглядом и заявил:
— Я ухожу, а вы не пускайте ее к двери, а то она еще не то впустит!
Ага, я же еще и виновата!
Отдав наглый приказ, орк удалился, а раненый очень четко и презрительно сказал два слова, от которых Селливен и Илваритель вздрогнули и побледнели, а остальные нервно переступили с ноги на ногу.
Терпеть не могу, когда моих друзей обижают, да еще ни за что, ни про что. Откуда он только на наши головы взялся, борец за расовую чистоту? И вообще, как в том анекдоте, плевать мне с какого бока у него шашка!
Я встала перед ним, скрестив руки на груди, и с трудом сдерживаясь, поинтересовалась:
— Какого фига, ты здесь на всех орешь?
Эльф оценивающе и пренебрежительно оглядел меня с головы до пят и что-то процедил через зубы. И хоть обругали меня по-эльфийски, я поняла.
Наверное, выражение лица у меня было то еще, потому, что я услышала тихий голос сына:
— Трындец котенку!
Согласилась с ним, мысленно, а потом ответила… На всех знакомых и незнакомых языках сразу.
Я ругалась по-русски, по-эльфийски, на языке орков, и гоблинов, кажется, тоже, даже несколько гномьих ругательств припомнила, а под конец, уже не владея собой, выдала:
— Эл, веленет ротен, деинеол?!
От брошенных в порыве злости слов ахнули все: и мой противник, и эльфы, и гномы и великан, даже домовой тихо пискнул где-то за спиной. На этом мой пыл угас, оставив тоску и усталость, а еще недоумение, что я такого страшного сказала. Последняя фраза вырвалась непроизвольно, но, судя по произведенному эффекту, явно что-то означала.
Вокруг воцарилась тишина, эльф ужом вывернулся из рук великана, подскочил ко мне, схватил за плечи и пристально уставился в глаза, словно искал в них какой-то ответ. Злость на него еще не прошла, и я взгляда не отвела, в свою очередь, разглядывая его и стараясь для пущей важности не мигать.
Безмолвие было такое, что все услышали, как упало с дерева яблоко во дворе у соседей.
Эльф сдался первым, сделал шаг назад, устало опустился на скамейку и тихо сказал:
— Извини.
О, это слово я уже давно выучила на всех языках, кроме орочьего, у них оно просто отсутствует, от остальных народов его не раз приходилось слышать.
