– Начинайте! – фальцетом воскликнул секретарь и взмахнул рукой.
Что случилось затем, Эдмон так и не понял. Русский внезапно ринулся вперед с пронзительным, рвущим нервы «Иииийяи!». Блеснула сталь; над лугом метнулся звон столкнувшихся клинков, и тут же его перебил жуткий, короткий хруст.
Граф Эжен де Сегюр переломился пополам, точно арлекин. Страшной силы удар пришелся на правое плечо, и дьявольский нихонский клинок без труда рассек ключицу и ребра, наискось раскроив грудную клетку до самого позвоночника, вместе с легкими, сердцем, жилами и всем прочим. На землю рухнуло уже мертвое тело.
Все произошло так быстро, что Эдмону осталось лишь тупо взирать на залитый кровью полковничий мундир. Что-то мягко ударило его в лоб, в скулу; секретарь машинально утер лицо ладонью.
– Вазамоно, – прошелестел полный сдержанного чувства голос мажордома.
«Он не успел даже взмахнуть мечом», – промелькнуло в голове у марсельца. Потом он понял, что руки его в крови. Удар, располовинивший торс несчастного де Сегюра, был такой силы, что брызги с победно вскинутого клинка алым дождем осыпали неосторожного секунданта. Кровь была повсюду. Она липла к рукам, грела лицо, она склеила волосы и заливала глаза, она застила свет полдня, ее медный вкус притягивал желчную горечь из-под сердца. Голова раскалывалась от боли. Эдмону стало вдруг очень легко, только в ноздри бил жаркий запах металла и багряная пелена мутила взор, пока не накатила темнота и сознание с благодарным вздохом не отлетело прочь.
Когда он очнулся, перед глазами что-то мелькало. Не сразу Эдмон сумел сосредоточить взгляд – это были тени листьев за бумажной ширмой. Пахло цветами и дымом.
– Вы уже очнулись, сударь? – прозвучал властный голос. Так могла бы говорить горная река: быстро и неумолимо.
Секретарь разом вскинулся с циновки, на которой лежал. Он находился в незнакомой комнате, в чужом доме. А напротив, скрестив ноги на восточный манер, восседал Тайхоу-сан. Человек, только что убивший на дуэли французского посла.
Дар речи отказал марсельцу. Молодой человек судорожно искал подходящие слова и не мог найти.
– Выпейте со мной чаю, – внезапно предложил русский, понаблюдав некоторое время за Эдмоном.
Тот смог только кивнуть, глядя на хозяина дома завороженно, будто воробей на змею.
Будто по сигналу, хотя хозяин дома не шевельнул и бровью, раздвинулись занавеси. Низко склонившийся слуга опустил на пол перед ложем низенький столик, уже накрытый – миниатюрная циновочка, на ней – пиала с чем-то густым, темным, дымящимся и чашечка с горячей водой.
