— О, небо! — промолвил воин, натягивая удила. — Само небо приказывает совершить жертвоприношение перед тем, как переплыть Джейхун и вступить в Кара-Кумы.
— Да будет так! — задумчиво и тихо ответила девушка и послала кормилицу к караван-баши, чтобы тот приказал сделать привал.
Путники расположились на отдых. На ковре разложили чурек, сыр, несколько горстей сухого гороха. Молодой огуз через перерезанную шею выломал у заячьей тушки кости, набил ее диким луком, пряностями и… камнями, раскаленными в огне. Потом зайца уложили в костер. Все спорилось в руках молодого, красивого воина. Ловко орудуя у костра, Ягмур негромко запел:
— Снег и холод — все пройдет.
Солнышко растопит лед.
Эй, табунщик, я прошу:
не жалей теперь коня,
скакуна гривастого
для меня несчастного…
— Джигит! — окликнула девушка.
— Ой, джан! — встрепенулся Ягмур.
— Послушай, джигит, какое затмение нашло на храбрейшего?
— Если болит душа — все проклянешь! Что ждет меня по ту сторону этой бешеной реки?..
— Будь храбр и смел, джигит! В стране, где царствует всесильный лев, ты найдешь свое счастье.
— Да сбудутся ваши слова, Аджап-джан! Славный мастер Айтак не раз говорил мне о справедливости владыки, которому я хочу предложить свой меч и сердце. Ведь он по справедливости, такой же огуз, как и я. Его величие и слава — слава нашего народа.
— Сердечные речи. И мне так хотелось бы воспевать ту славу в стихах! — Аджап взяла чанг, провела по струнам нежными пальцами и нараспев проговорила:
Быстрокрылой птицей стать бы мне,
Взвиться, полететь бы, как во сне.
И спуститься, и воды напиться
Из ручья в родимой стороне.
— Постой, ханум! — притих Ягмур. — Не о тебе ли говорили в Самарканде? Ты не дочь ли хранителя библиотеки султана султанов?
Девушка согласно кивнула.
— О, будь я проклят! Как я посмел разделить тепло этого костра с достопочтенной красавицей!..
Аджап смутилась.
— О, достойный воин! Искренность — дорогой товар, не расточай его в пустыне. А право быть достойным ты завоевал, когда один дрался с пятью разбойниками… Смотри, заяц, кажется, подгорает.
Ягмур бросился к костру, разбросал головешки и положил перед прекрасной спутницей лучшие куски жаркого, с почтением встав на другом конце ковра.
Аджап жестом пригласила сесть рядом:
— Умеющему владеть мечом, как поэт пером, надо знать одну истину: женщина славится прошлым, а мужчина — будущим!
— Да вечно живет султан султанов! — почтительно отозвался Ягмур.
— Один из справедливейших на земле! — добавила Аджап и продолжала. — В караван-сарае Самарканда я встретила воина из дворцовой стражи. Он изуродован и похож на черепаху: горбат, хромой, но ум его остер, как кинжал. В Самарканд он привозил медь для мастерских главного визиря и рассказал, что недавно огузы отказались платить дань, возмущаясь действиями сборщиков податей. Оберегая соплеменников, султан султанов приказал казнить на дворцовой площади возмутителя спокойствия.
