Сердце у Брайди вдруг забилось с неудержимой силой; ее осенило. Есть только одно объяснение, почему она ему кого-то напоминает… Брайди стиснула кулаки на мокрых коленях и вся сжалась. Ей стало страшно, как никогда в жизни, но уже ничто не могло ее остановить, и она бросилась в неизвестное очертя голову.
— Я напоминаю вам двенадцатилетнюю девочку из этого городка? — с трудом выдавила она.
Мужчина сжал губы.
— Здесь я задаю вопросы. Ради Бога, скажите, кто вы?
— Меня зовут Брайди Малколм. Я живу в Стилбее, на побережье в пятидесяти милях отсюда. — Он смотрел на нее не мигая, но Брайди заставила себя задать вопрос: — А вы Патрик Корнби?
— Откуда вы знаете мое имя? — свистящим шепотом спросил он.
Брайди без сил откинулась на спинку сиденья. Так он и в самом деле Патрик Корнби. Это тот человек, что тринадцать лет прожил рядом с ее дочерью. Этого человека ее дочь зовет отцом. Так ее дочь существует. И действительно живет здесь.
Слезы подступили к глазам Брайди. Она силой воли удерживала их. За свои тридцать лет она научилась держать себя в руках. Глядя на струящиеся по переднему стеклу потоки дождя, она проглотила комок в горле и заставила себя задать третий вопрос:
— Вы удочерили девочку тринадцать лет назад? Она родилась двадцать второго июня.
Мужчина со свистом выпустил воздух сквозь зубы. Брайди он снова показался опасным и внушающим страх.
— Откуда вы узнали мое имя? — процедил он. — Документы по удочерению могут быть доступны только ребенку, и то по достижении им совершеннолетия.
— Какое это имеет значение? — бесцветным голосом проговорила Брайди. — Все произошло случайно.
— И вы хотите, чтобы я поверил этому? Бросьте, кто этому поверит? Что вы хотите?
Несмотря на боль и волнение, Брайди почувствовала возмущение. Проведя по мокрым щекам салфетками, которые она, как оказалось, все время держала в руке, Брайди выпрямилась и посмотрела мужчине в глаза.
— Я не собираюсь судиться с вами.
— Зачем же вы здесь? — с убийственным спокойствием парировал он.
Как ответить ему на этот вопрос, если она и себе не может на него ответить? Если ее самые дерзкие планы не заходили дальше того, чтобы проехать мимо дома Корнби и задать пару невинных вопросов посторонним людям, которые никакого отношения не имеют к удочеренной тринадцать лет назад девочке? И вдруг в голову ей пришел самый простой и очевидный ответ:
— Она… она похожа на меня, — запинаясь пробормотала она. — Моя дочь… похожа на меня. — У нее словно камень с души свалился, и радостная улыбка осветила ее лицо. Ее дочь похожа на нее, она всем своим видом свидетельствует о своей матери по плоти.
