И когда я согласился - отчасти чтобы доставить ей радость, а отчасти и потому, что я много читал об этом святилище, где в присутствии посетителей совершается процедура умерщвления жертвенного козла, - мне сразу же бросилось в глаза, как расцвело, оживилось ее и без того прекрасное лицо, с которого слетели последние остатки профессиональной сдержанности. Одним словом, весело болтая, мы отправились в храм Кали.
Если бы у меня тогда оставались хотя бы жалкие крупицы моей осторожности (а следует признать, что до встречи с Кали я всегда считал себя человеком, руководствующимся скорее рассудком, нежели зовом эмоций), то я бы уже тогда проявил определенные колебания, прежде чем отправился в подобное путешествие. Тому было несколько причин, хотя вполне достаточно и одной: приставание индийской женщины к незнакомому мужчине, да к тому же иностранцу, пусть даже по каким-то деловым вопросам, считалось в этой стране явно ненормальным и даже подозрительным. Я также практически оставил без внимания предостерегающий жест служащего туристского бюро, когда он, глядя на меня и Кали, медленно покачал головой - а ведь я заметил его движение, но попросту отмахнулся от него.
Сейчас я уже не помню названия улицы, на которой стоит этот храм, хотя месторасположение его никакого значения не имеет. Помню только то, что это было на некотором удалении от Дэлхаузи-сквер, являющейся своеобразным нервным центром Калькутты; кроме того в памяти остались несколько бесцельно бродивших по грязным, узким улицам священных коров, бесчисленные скрипучие повозки, белые чалмы на головах мужчин и одетые в сари женщины. Перед входом в храм расположилась целая толпы одетых в лохмотья, ободранных попрошаек, и я обратил внимание, сколь разителен был контраст между всей этой нищетой и стоявшим прямо по центру ее храмом - сияющим, украшенным резными орнаментами зданием, стены которого были украшены сверкающими кусочками позолоченного и посеребренного стекла. Когда все это отребье увидело выходящего из такси иностранца, то есть меня, они тут же бросились вперед и обступили меня со всех сторон. Однако, заметил Кали, тут же отпрянули назад, опустили глаза и, как мне показалось, даже испугались. Меня это поразило. Она ничего им не сделала, не сказала ни слова, не изменилось даже выражение ее лица. Похоже, нищих испугало само ее присутствие. Тогда это произвело на меня сильное впечатление, но позже уже сейчас - я проклинаю себя за то, что не распознал в ней носителя зла. Нищие распознали, но это было и естественно - они знали ее, а я не знал.
