.) в недрах своего семейства»
[93].
В отношении калужского губернатора Ливену от 23 июня 1806 г. подробно говорится и о реакции калужан, последовавшей на известие о подвиге их земляка. Следует отметить, что протокол заседания Калужской городской думы по этому вопросу до сегодняшнего дня не сохранился и направленный в Военно–походную канцелярию документ с его описанием является теперь, по сути, первоисточником.
Получив отношение начальника Военно–походной канцелярии от 31 мая 1806 г., губернатор в тот же день, 16 июня, обратился с предложением к Городской думе, в котором сообщал сведения о подвиге Старичкова и желании императора оказать пособие его семье. «Поелику же, писал губернатор, и состояние и поведение так как и нужды каждого семейства более всех должны быть известны градской думе, то предлагаю Калужской городской думе о всем том в рассуждении вышеписанного Артамона Старичкова так как и семейства его удостоверить меня немедленно донесением»[94].
Из направленного 16 июня Думе предложения, калужское купеческое и мещанское общество, вероятно, впервые узнало о подвиге своего земляка, семье которого император собирался оказать благоволение. Возможно, это обстоятельство заставило калужан и со своей стороны принять меры к увековечиванию подвига Старичкова. Калужское купеческое и мещанское общество «из признательности своей к памяти» героя и «в вознаграждение оставшегося после него семейства» приняли следующее решение. Во–первых, купеческое общество решило пожертвовать 1000 руб. и выстроить на городской земле «каменный домик». Его положили передать во владение матери Старичкова, «а по ней, буде кто из граждан пожелает вступить в брак с дочерью ея, и принять на себя фамилию Старичкова, то представить оный той дочери ея и детям в потомственное владение». За это Прасковья должна была дать 200 руб. своей сестре Аграфене, которая при выходе замуж не получила приданого. Если на таком условии никто не пожелает жениться на Прасковье, то после оценки решено было предложить дом ближайшим наследникам, из рода Старичковых, а вырученные деньги разделить по распоряжению Городской думы между двумя, не имеющими приданого, сестрами: Аграфеной и Прасковьей. Если «оного дома по оценке Градской думы и из родственников их никто взять не желает, тогда оставить оной на каковое либо богоугодное дело в общественном распоряжении, с всегдашним наименованием домом Старичкова», выдав Аграфене и Прасковье от Думы денежное вознаграждение. Вместе с тем, обращалось особое внимание на неприкосновенность дома, который «доколе стоять будет во владении Старичковых, никем не мог быть продан, заложен, да и ни за какие, ни казенные, ни партикулярные иски описываем не был».
