Барону понравилась моя шутка.
— А я уже и забыл, насколько легко и приятно с тобою общаться. Надеюсь, пока будешь в Праге, ты остановишься у меня.
Я с радостью принял его приглашение, а потом, как бы между прочим, спросил, не знает ли он чего-нибудь о герцогине Критской, но, как я ни старался держаться при этом непринужденно, барон тут же почувствовал мой живой интерес и покачал головой:
— Боюсь, мне придется опять тебя разочаровать. Во всяком случае, молодой герцог Критский, — здесь его называют Мендоса-Шилперик, — пока еще в Вене. Но уже скоро пребудет сюда. В течении этой недели, я думаю.
— А про герцогиню ты что-нибудь слышал?
— Я знаю только, что герцог, как говорят, время от времени развлекается, прогуливаясь по Градчине обряженным в женское платье. Но все это пустая молва, досужие слухи, не соответствующие действительности.
— Если бы что-то за этим стояло, ты бы, наверное, знал.
— Да, наверное. Что же до герцогини… есть у меня подозрение, друг мой, что повстречался ты с самозванкою. С какой-нибудь проституткою, выдающей себя за благородную даму, — титулованную госпожу, чей титул в меру известен, в меру загадочен для того, чтобы ввести в заблуждение кого угодно.
— Я и сам уже начинаю склоняться к мысли, что так оно и есть, — согласился я с ним. — Но она была так красива… просто поразительно.
— И пленила сердце твое, как я понял.
— Хуже. Она, похоже, пленила мой разум. Я никак не могу отделаться от мыслей о ней.
— Тогда вот тебе мой совет: ищи ее под каким-нибудь другим именем. Вряд ли она осмелится называться герцогинею Критской в городе, пребывающим под покровительством сей благородной фамилии.
Угрюмо я согласился и с сим утверждением тоже.
— У меня есть причины, и причины весьма веские, полагать, что она направляется в Майренбург. — Авантюристка какая-нибудь? Мошенница? Представляю себе, как она тебя околдовала. В этих женщинах есть что-то такое… независимость духа, возможно… влекущее, роковое для мужчин вроде нас с тобой. Прими еще добрый совет старого друга, — найди себе миленькое безмятежное существо типа моей славяночки.
Я сделал вид, что серьезно задумался над его предложением, но меня занимало тогда другое. Я был более чем заинтригован.
Моя любимая — обманщица, самозванка?! по крайней мере, сие объясняет странный обычай ее появляться и исчезать столь стремительно. Вовсе не удивительно, что я не сумел разыскать ее ни в одном из городов. — Да, кстати, — спохватился Карсовин, — буквально на днях твое имя всплыло в разговорах. Вспоминали тебя у Хольцхаммера, в его загородном имении, куда я был приглашен на охоту.
