Шалимары проявлялись довольно регулярно, по нескольку раз в год. Став взрослее, я пытался связать их появление с какими-то объективными или субъективными факторами: тем, что я недавно съел, погодой, общим самочувствием и так далее. Я даже начал вести своего рода дневник, регистрируя обстоятельства появления и исчезновения очередного шалимара, особенности и силу его запаха. Как я уже говорил, все без исключения шалимары пахли приятно. Запахи могли быть очень разными и напоминать не только о цветах, но и о горячем асфальте, бензине, дымке костра, но, что интересно, никогда не вызывали пищевых ассоциаций.
Довольно скоро я обнаружил, что вдыхать воздух через нос, чтоб почувствовать шалимар совсем не нужно. Зажав нос пальцами, я продолжал ощущать запах. Завершиться шалимар мог по-разному. В некоторых случаях перед завершением аромат резко усиливался. Я бы сказал, что происходило некое подобие ароматического взрыва. Казалось, что благоухание распадается на составляющие, каждая из которых была, сама по себе, очень приятна. В течение мгновения я ощущал каждую из нот запаха. Они звучали одновременно, и не смешиваясь, чем-то напоминали звенящий музыкальный аккорд, и вдруг резко пропадали. Интересно, что прилагая лишь небольшие усилия, я мог отличать реальные запахи от фантомных шалимаров. Для этого даже не приходилось зажимать нос.
А некоторые шалимары завершались иначе. Они могли длиться довольно долго, иногда неделями. В таких случаях, я о них забывал, почти переставал чувствовать. Но в любой момент мог, вспомнив про шалимар, ощутить его аромат. Или не ощутить. Некоторые шалимары завершались тихонечко, без ароматического взрыва.
Выполняя обещание, данное маме, я несколько раз сообщал ей о шалимарах. В первое время после нашего посещения врачей, я это делал каждый раз, когда они проявлялись. Потом, сообразив, что за таким признанием неизбежно следует визит к доктору и мамины волнения, я стал сообщать только о тех случаях, когда аромат был особенно силен. К окончанию школы, я вовсе перестал тревожить маму шалимарами. Сказал, что больше ничего такого не происходит.
Пару лет назад, незадолго до знакомства с Робертом Карловичем, шалимар напомнил о себе по-новому. Ко мне обратился незнакомый человек, врач, который писал диссертацию, связанную с обонятельными галлюцинациями. Врач попросил разрешения ознакомиться с моими личными записями, в которых я когда-то регистрировал свои шалимары, пытаясь найти какую-то закономерность их появления. Я с легким сердцем подарил ему свои дневники – мне они абсолютно не были нужны, а возможность послужить науке, не особенно себя напрягая, меня порадовала.
