Стародуб нетерпеливо оглядывал собравшихся вокруг механиков — столько дел, а они чепухой занимаются.
— Вот что-, надо остаться. Повечерять, — наконец сказал Стародуб.
Оживление, вызванное разглядыванием ленты, поубавилось.
— Начало месяца, а уже вечерять? — раздался чей-то голос.
— Надо, ребята. Вот главный инженер подтвердит, — Стародуб заморгал белесыми ресницами, словно что-то в глаз попало. — Подводят нас поставщики.
— Датчики, что ли, перебирать? — догадливо спросил все тот же голос.
— Они самые, черт бы их побрал! — не выдержал Стародуб.
— Так их уже два раза отбраковывали. — Юрий недоуменно посмотрел на Грекова.
— Полагаю, из трехсот бракованных можно смонтировать шестьдесят штук для плана. — Тон Грекова был нетерпелив и категоричен.
— А кого подрядите? — спросил подошедший Сопреев.
— Давайте решать сами. Надо по совести. — Стародуб улыбнулся и тряхнул льняными волосами. — Во-первых, бригаду Синькова. Они в прошлом месяце недобрали. Во-вторых, Алехина. У него со станком — сами знаете. Выручать надо. Ну и еще пару бригад. Думаю, достаточно. В два вечера и управитесь.
Механики нерешительно молчали. Конечно, все не прочь подработать. Сборка, правда, нелегкая, кропотливая, но и оплачивается хорошо. К тому же после смены все равно делать нечего, на рыбалку, по грибы среди недели не отправишься.
— Давайте еще две бригады, — поторопил Стародуб.
— Три, — поправил Юрий. — Мы отказываемся.
Все с любопытством повернулись к Синькову: чудак человек, кто же отказывается, если деньги сами в руки плывут?
— Институт мешает? — спросил Греков.
— Да, институт, — нерешительно ответил Юрий. — Но не в этом дело.
— А в чем? — поинтересовался Греков.
— В том, что это бракованные датчики. Собрать их как надо мы не сможем, нет испытательного стенда. Опять получится тяп-ляп, лишь бы заказчику всучить.
Греков, прищурившись, посмотрел на Синькова. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. А кому захочется озлить против себя главного инженера? Но Юрий этого не замечал, он отвернулся, склонив голову.
Павел Алехин негромко кашлянул, что у него бывало признаком особого раздражения.
— По-твоему, мы халтурщики, а ты чистый? Ты это хочешь сказать? Говори, да не заговаривайся, научный наш работничек.
— Ничего я не хочу сказать! — Юрий с трудом выдавливал слова. — Ведь нет стенда? Нет!
— Мне плевать на стенд. У меня вот стенд! — Павел протянул руки к Синькову. — Не хочешь, твое дело. Только других не унижай.
— Я и не унижаю, — растерянно пробормотал Юрий.
