– Для каждого из нас есть только один друг или подруга жизни. И если это понял мужчина, то поймет и женщина. – Он снова улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.
– Возможно женщина проявит упрямство и своенравие и поначалу просто не захочет признавать, что встретила своего друга жизни. Ей может быть слишком дорога собственная свобода. Но так как наших женщин осталось очень мало и все они находятся под присмотром своих соплеменников, каждая из них передается своему другу жизни, как только наступает ее половое созревание.
– Я не совсем поняла, что же становится с ее свободой? Неужели женщина должна лишиться ее? – Внезапно Дезари разволновалась. Один только вид его мускулистого тела заставлял ее сердце бешено колотиться в груди. Но ей не понравилось, как хладнокровно он рассуждал о судьбе женщин-карпаток. Неужели для них не оставалось никакого выбора, и все они должны были беспрекословно подчиниться своей странной судьбе?
Юлиан усмехнулся и внезапно очутился рядом с Дезари, грозно нависая над ней как раз в тот момент, когда она почувствовала себя в полной безопасности.
– Не нужно ни о чем беспокоиться, Дезари. Для меня самое главное, видеть тебя счастливой. – Он протянул ей руку.
– Но сейчас ты голодна. Я ощущаю твой голод внутри себя, как свой собственный. Ты не должна испытывать никакого дискомфорта.
Он взял ее ладонь в свою, прежде чем Дезари смогла хоть как-то отреагировать на его жест. В следующий миг он уже поднимал ее на ноги, одновременно обнимая за талию и не принимая при этом никаких возражений. Тело его оказалось упругим и горячим. И еще от него исходил приятный запах, и, когда певица набрала полные легкие воздуха, этот аромат наполнил ее тело, как наркотик.
Его золотистые глаза горели желанием. Он долго смотрел на Дезари, пока она не опустила длинные ресницы и тут же почувствовала его губы на своей шее.
Певица напряглась, а Юлиан обхватил ее сильнее, но почему-то она сразу почувствовала, что этими объятиями он только хотел показать ей, как будет защищать ее. Его губы казались ей одновременно и мягкими, и упругими. Он нежно покусывал ее кожу и вдруг тихо спросил:
– Ты мне не откажешь?
Она уже не могла отказать ему ни в чем. Ее тело словно перестало повиноваться ей и превратилось во вторую половину его самого. Дезари прижалась к нему, готовая отдать все, что было ему нужно. Места для раздумий не осталось. Она почувствовала его жаркое дыхание. Закрыла глаза и обняла руками его голову. Затем ее горло опалил жар, и волна удовольствия оказалась настолько сильной, что граничила с болью. Дезари услышала собственный стон и поняла, что Юлиан питается ею, забирая в себя саму ее сущность и таким неведомым эротическим способом связывая себя с ней навеки.
