Ветер растрепал его длинные серо–стальные волосы, внезапно блеснувшие серебром на неярком солнечном свету. Ничего особенно удивительного не было в его лице. Красивые благородные черты, лишенные всяких примет власти над их обладателем времени, были полны всеобъемлющего знания и мудрости. На вид ему было лет тридцать пять; открытый лоб, изящный прямой нос, тонкие брови, хмуро сошедшиеся над переносицей и заглубившие вертикальную морщинку, присущую решительным и ответственным людям. Лицо, отмеченное, тем не менее, печатью постоянной тревоги и вынесенной боли.
Необычнее были его глаза. Пронзительного серого цвета, с зрачками, затянутыми густой белой пеленой, они, казалось, вобрали в себя морские глубины и небесную высь, мир и войну… Свет и Тьму… Гарри вновь ухватил Войта за плечо, чтобы только увериться в реальности происходящего… но оно оказалось реальностью…
Войт был слеп.
— Господи, Войт… — выдохнул Гарри и осекся.
Тяжело вздохнув, Войт вновь отвернулся; ладонь его привычно стиснула холодный эфес. И Гарри как на яву увидел его четкие размеренные движения, сверкающий меч, ловко раскручиваемый умелыми руками… Неужели воин умудрялся полагаться только на острый слух?..
— Войт… — окликнул его Гарри. — Почему ты не сказал?..
— Я не имел права, — тихо ответил Войт, не отводя невидящего взгляда от стен и башенок Хогвартса. — Если бы я рассказал об этом, ты просто пожалел бы меня и отстранил от дел. А я обязан подчиняться тебе.
Гарри виновато отвел взгляд. Войт прав, именно так он и поступил бы.
— Ты можешь не отвечать… — произнес Войт. — Это была бы нормальная реакция, я в свое время сделал бы так же.
— Войт, когда и как ты потерял зрение? — тихо, но твердо спросил Гарри.
Войт повернулся к нему; Беорс, негромко фыркнув, положил массивную голову хозяину на плечо. Нетерпеливо отпихнув его, Войт ненадолго задумался.
— Я потерял зрение в день своей смерти, — чуть передернувшись, начал Войт. — Около тысячи лет назад. Раньше я был обычным волшебником, таким как ты, может, лет на пять–семь старше. И были в нашем мире и Добро, и Зло. Мой же род всегда поддерживал Равновесие, необходимое для гармоничного существования нашего мира. Однако наступил такой миг, когда… это сложно объяснить… но существование всего мира зависело от жизней глав Светлых и Темных сил. Мне было трудно сделать выбор, но пришлось убить их обоих, чтобы не случилось непоправимого. Однако мне не повезло — в обители главы Темных сил меня поджидал черный дракон. Я справился и с ним, но умирающая рептилия сделала последний выдох, и меня объяло пламя… — Войт на мгновение замолчал, предаваясь страшным воспоминаниям, и нестерпимая боль исказила его невозмутимые черты. — Я потерял зрение, но понял, что умираю, лишь когда добрался до своей горной обители. Помню, как закрыл ворота, привалился к ним спиной и ждал, когда мне откроют путь в небытие. Вокруг меня сгустилась непроницаемая темнота, которую я не в силах был преодолеть. Опаленное лицо, казалось, еще пылало — столь сильна была боль. Но путь в небытие мне не открыли. Вместо этого пришли Всадники. Они не смогли простить мне убийства предводителей Светлых и Темных сил. Посовещавшись, они забрали меня в свой мир и сумели вернуть мне некое подобие жизни. Теперь я вынужден был выполнять их поручения, связанные опять‑таки поддержанием Равновесия. Я мирился с тем, что люди забывали обо мне, как только я завершал задание. Ко всему прочему, меня сильно тяготило то, что я вынужден был помогать слабейшей стороне: не только Светлым волшебникам, но и Пожирателям смерти.
