— Господи, увидеть Тебя означает любовь; и Твой взгляд следит за мной с большого расстояния и никогда не отклоняется, как и Твоя любовь. А поскольку Твоя любовь всегда со мной — Ты, чья любовь есть не что иное, как Ты сам, который любит меня, — то и Ты всегда со мной. Ты никогда не оставляешь меня, Господи, но охраняешь на каждом повороте с самой нежной заботой.
Он мог бы и продолжать, но мое перо остановилось. Оно замерло, забывшись, над незаконченным предложением, а по моему лицу хлынули слезы. Я чувствовал себя дураком — хуже чем дураком, но ничего не мог с собой поделать. Слова Николая были как удар молота, сотрясшего стены, которые я воздвиг вокруг моей души. Отзвуки этого удара отдались во всем теле, поколебали камни в фундаменте моего «я». Я чувствовал себя обнаженным перед Господом.
Стоявший в углу комнаты Эней поглядывал на меня удивленно, но не рассерженно. Эмоции Николая понять было труднее. Да, он был страстен в своей вере, но боролся с низменными чувствами. Я видел потрясение в его глазах, его попытку найти адекватный ответ. В конечном счете он предпочел скрыть свои чувства за действием — взял листок со стола и быстро прочел написанное. Читать там особо было нечего. Я ждал, что он сейчас снова выкинет его, а вместе с листком — и меня.
Он нахмурился.
— Уже лучше. Далеко от идеала — в третьей строке вы сделали ошибку в слове amandus, — но явно лучше. Из вас может выйти толк.
Я поднял на него взгляд. В моих увлаженных глазах засветилась надежда.
— Я возьму вас на неделю. Если ваша работа меня устроит, то оставлю на все время, пока будет длиться собор.
Эней хлопнул в ладоши.
— Я вам говорил — он вас не разочарует.
И вот таким образом я — вор, лжец и смутьян — стал работать у одного из святейших людей, какие жили на земле.
Я думаю, это было не лучшее время для церковников, участвующих в работе собора. Амбиций у них хватало, и многие из них, включая Энея, хотели ни больше ни меньше как полного подчинения папства решениям собора. Но эта цель оставалась недостижимой. Они встречались в комитетах и обсуждали резолюции; они передавали эти резолюции на утверждение общего собрания, которое, в свою очередь, отправляло бумаги Папе. В ту осень там курсировало столько курьеров в одну и другую сторону, что они, вероятно, проложили новый проход в Альпах. Но я не видел ничего, могущего изменить мои первые впечатления от Базеля, а были они такими: в этом городе слишком много нищих и недостаточно богатых людей, которые могли бы разбавить эту нищету.
