Ник рассказал все, что знал, начиная со времени их переезда в эту квартиру. Потом сообщил о послании от Джиллиан, о паническом звонке от Брета, о его, Ника, решении проверить по веб-камере, что происходит в квартире, и об увиденном там. Сердцебиение у него усилилось, когда он рассказывал про преследование на лестнице, о жутких минутах на крыше, когда он уже прощался с жизнью.
Ройс слушал все это, сложившись в своем кресле, как летучая мышь. В отличие от предыдущего вечера никто рассказа Ника не прерывал. Но Ника это молчание беспокоило больше, чем вчерашняя суета. В комнату не проникало посторонних шумов, он слышал только собственный голос и жужжание видеокамеры.
Он закончил и поднял взгляд на Ройса, который, казалось, разглядывал какое-то пятнышко на углу стола.
— Ну и история.
Это что еще значит?
— Как бы вы сказали, вы с убитым были близки?
— Мы с ним… были… очень разными. Но мы ладили.
— Лаборатория посмотрела компьютер, который мы изъяли из вашей квартиры. Ничего особо не смогли найти, потому что половина вашего жесткого диска явно зашифрована.
— Я же вам сказал — я работаю по контракту с ФБР.
— А вот компьютер вашего друга, — продолжил Ройс, — тот воистину открыл нам глаза. Вас удивит, если я скажу, что у него там, на компьютере, много непристойных изображений — очень много.
Ник чувствовал себя слишком усталым, чтобы притворяться.
— Брет любил смотреть порнуху. Он не первый, кто этим занимался, и в этом нет ничего противозаконного.
— Он вам показывал свои сокровища?
С Ройсом трудно было иметь дело. То он становился надменным — самодовольный идиот с полицейским значком, то корчил из себя прямо отца родного.
— У меня была подружка.
На Ройса это не произвело впечатления.
— Вы видели, что он смотрит?
— Старался не обращать внимания.
Ройс подался ближе к Нику.
— А почему? Такая там была дрянь?
— Нет. Просто…
— Брет когда-нибудь говорил об этом?
Да он рта не закрывал.
— Иногда.
— Вы никогда не слышали, чтобы он говорил о несовершеннолетних девочках?
Этот вопрос застал Ника врасплох. Он приложил все усилия, чтобы потрясение отразилось на его лице, а мысли его тем временем метались. Простых черных или белых ответов на вопросы, касающиеся Брета, не было, только с грязноватыми оттенками серого. Но даже у него были рамки, за которые он не выходил.
— Брет никогда бы не стал делать ничего противозаконного.
— Вы сами признали, что он баловался наркотиками. Если бы он был жив, мы могли бы привлечь его за хранение с намерением продажи — столько травки было найдено в вашей квартире.
