Джазлин чувствовала, что уже сказала больше, чем надо. Самое время сменить тему. Однако незнакомец не собирался прекращать расспросы.
— Не хотите выходить замуж? — поинтересовался он с подкупающей улыбкой.
Джазлин не знала, что делать — злиться или смеяться.
— Я не говорю, что семейная жизнь плоха сама по себе… — осторожно начала она.
— Но вам не подходит?
Пора кончать этот дурацкий разговор! Что происходит? Совершенно незнакомый человек выпытывает у нее всю подноготную, а она…
— Лелеете разбитое сердце? — как ни в чем не бывало поинтересовался незнакомец, не дождавшись ответа.
Джазлин, не выдержав, рассмеялась.
— Еще чего не хватало! — воскликнула она, обнажив в улыбке два ряда великолепных жемчужных зубов.
Что со мной? — изумленно спрашивала она себя. Следовало бы кипеть от ярости на этого нахала, а я как дурочка улыбаюсь ему во весь рот! Ну, пусть попробует задать еще хоть один вопрос о том, что его не касается!
Неизвестно, какой вопрос слетел бы с губ незнакомца следующим, но в этот миг наверху послышалось хлопанье двери и шаги. Шум звучал как избавление.
— Прошу меня извинить! — пробормотала она и поспешила навстречу отцу.
Он как раз входил в холл.
— Папа, у тебя посетитель, — шепнула Джазлин и, проскользнув мимо него, поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться в тенниску и джинсы. Она решила погулять с собакой.
Они с Рембрандтом бродили по окрестностям не меньше часа. За это время Джазлин успела обдумать происшествие с Тони и пришла к выводу, что ее вины здесь нет. Да, она нарушила собственное правило и встретилась с ним в четвертый раз, однако не давала ему ни единого повода думать, что хоть в малейшей степени к нему неравнодушна. И разумеется, ни за что не отправилась бы на последнее свидание, если бы Тони хоть крошечным намеком дал понять, что его отношение к ней отличается от чисто приятельского.
На дорожке перед домом уже не было шикарной машины — Джазлин и не ожидала ее увидеть. Отец — невысокий, подтянутый, с легкой проседью в волосах — сидел в гостиной, рассеянно листая искусствоведческий журнал.
— Ты уже пил чай? — спросила Джазлин, хотя на языке у нее вертелся совсем иной вопрос.
Однако отец, как часто случалось, прочел ее мысли.
— Знаешь, кто это был?
— Клиент?
Эдвин Палмер покачал головой.
— Холден Хэтуэй, — ответил он.
— Холден Хэтуэй? — Имя казалось знакомым. — Я могла о нем слышать?
— Возможно, если у твоей фирмы есть какие-либо дела с «Зортек интернэшнл». Он там член правления.
