Я остановился и посмотрел издали на Валю. Она повернулась ко мне спиной, шагала, опустив голову.
— Эй, Володька! Чего это ты приклеился к асфальту? — раздался вдруг над моим ухом Славкин голос. — Пошли со мной, тяпнем по сто, улов есть.
Я продолжал стоять. Вот сейчас Валя пройдет еще шагов пять до того дерева, повернется и пойдет мне навстречу. Сейчас…
— Да что ты, в самом деле, топчешься, как ребенок, потерявший няню. Говорят, пошли! Скучать не будешь. — Славка потянул меня за рукав и, не отпуская, пошел вперед.
«А, была не была! Прости меня, Валя».
И резко повернувшись, я почти побежал за Славкой.
Много дней потом ходил я совсем один по шумному городу. Одичал, не хотел никого видеть. В моей голове все перепуталось. Мысль о том, что я струсил и по своей вине потерял Валю, не давала покоя. Но пойти к ней так и не мог. Слабенькая была у меня душонка.
Теперь, спустя уже много лет, я думаю: «Может быть, в Вале я нашел бы точку опоры. Может быть, все давно ушло бы в прошлое. Может быть, я вернулся бы к честной жизни еще тогда». С тех пор я больше не встречал такой девушки.
Яхнов опять помолчал. Потом вздохнул и закончил:
— Вскоре при очередной краже я был задержан и осужден как Бутылкин Сидор Митрофанович. И хотя мне давно перевалило за восемнадцать, я все еще прикидывался малолетним, чтобы попасть в детскую колонию. Там, конечно, не дом отдыха, но все же она детская, и порядки другие.
* * *
— Скажите, Яхнов, после этого поражения вы не пытались еще раз победить свои дурные наклонности, начать работать?
— Пытался, — хмуро кивнул Яхнов. — И даже небезуспешно. Если бы я был не один, если бы у меня были друзья, как теперь…
Отбыв срок наказания, я решил вернуться в Казань и поступить на работу.
Меня все чаще и чаще одолевали мысли о настоящей, человеческой, честной жизни. «Покончу, хватит», — твердил я себе. В голове возникали разные планы. Но я еще не мог разобраться в себе. Даже дневник начал следующими словами:
«Долгие годы бесцельно болтаясь по улицам и тюремным заключениям, я прислушивался к своим тревогам. Что же меня гнетет? Почему в голове такой сумбур и беспорядок? Как разобраться в себе? Так ли я должен жить дальше? Разве я не рожден быть человеком?..»
В Казани я надеялся разыскать сестру, с которой потерял всякую связь еще шестнадцать лет тому назад. «Может быть, найду у нее на первое время уголок и хоть какую-нибудь поддержку», — думал я. Мне очень хотелось почувствовать над собой строгий надзор сестры, пожить у семейного очага.
