Ассамалла был смешной. Он часто делал движения как в беге на месте, давая понять, что еще полон энергии. Его любимым высказыванием в последнее время было: “Запустим это дело и, как пить дать, сделаем рыночную экономику!”
“Политики” не трогали и Клондера, который входил в список общей канцелярии и практически ничего не умел делать и который по этой причине симулировал телефонные звонки и просил знакомых, чтобы те звонили ему, пусть коллеги видят, как он занят.
Или господин Хаакна. Он тоже ничего не умел, он работал здесь с давних пор и выдавал загранпаспорта. Чтобы напомнить о своем существовании, он время от времени с важным видом спрашивал у Фабиана или
у “политиков” о каком-нибудь государстве: “Какая у нас с ними разница во времени?”
Еще спрашивал про валюту, сколько это будет в эстонских кронах. Получив ответ, бормотал: “Ясно”, — чиркал что-то в своем настольном календаре и с решительным видом устремлял взор куда-то вдаль.
Хаакна был непосредственно связан с КГБ, но в отличие от Клондера
и Ассамалла, помалкивающих об этом, у него на столе открыто лежала книга “КГБ — теория и практика”. Шеф, увидев это, скривил лицо и отдал Фабиану распоряжение, чтобы книгу убрали с глаз долой.
“Политики” издевались над этим случаем, но не слишком зло.
Зато они фыркали на тридцатичетырехлетнюю Терье, которая раньше работала гидом и владела четырьмя иностранными языками.
Они высокомерно относились к Андресу, который когда-то работал вице-директором в агентстве новостей. Также они давали понять крайне скромному Оттю и суперответственной толстощекой Дагмар, что им пора исчезнуть за горизонтом.
Своими основными соперниками двадцатипятилетние считали тридцатипятилетних и сорокалетних. Последние не знали от них ни милости, ни пощады.
Как было сказано, во второй канцелярии, занимавшейся бывшим Восточным блоком и Россией, работали люди, связанные с бывшей верхушкой Москвы, трудившиеся там на дипломатическом поприще или работавшие
в консульстве. Несомненно, они знали свой объект лучше, чем “политики”. Но те смотрели на них сверху вниз и насмехались над “специалистами в русском вопросе”. Они отыскивали ошибки в каждом их действии и при всяком удобном случае подчеркивали, как то или иное дело вершится в Америке.
Также доставалось от них юристам, окончившим Тартуский университет. Они якобы тоже ушиблены советскими потемками. Они смеялись над учителем обычаев и этикета, потому что сами они читали настольную книгу дипломатического протокола на английском языке и обнаружили, что там все намного проще, чем в исполнении господина Якоба.
