Но мы верим, что у нас есть и современные самолеты. Те, которые, как заявлялось, превосходят немцев в скорости. Должны же они появиться! И вот, вроде, дождались. На наших глазах изящные, тонкие истребители (это не тупорылые И-16) легко догоняют и сбивают летящие над нами самолеты. Наши сбивают немцев! Мы ликуем, кричим ура. Потом такое же повторяется, и не раз. Однако постепенно закрадываются сомнения. Почему эти «немцы» летят совсем низко над нами и скрываются, если удается уйти, в нашем же тылу? Тут что-то не так! И вскоре открылась горькая истина. Это немецкие «мессершмитты» сбивают наших штурмовиков ИЛ-2. У наших не было тогда стрелка-радиста и они оказывались совершенно беззащитными от нападения сзади. Спасаясь от немцев на бреющем полете, они, видимо, рассчитывали на нашу поддержку. А мы, дураки, вместо этого радовались, когда они падали, а кое-кто даже пытался стрелять по ним. Потом шли разговоры, будто наша авиация отказывается от взаимодействия с наземными войсками. Все равно, ничего путного не получается. Только страдают от своих же. У немцев же на этот счет все отработано. Знают, где свои самолеты, где чужие. И сами четко дают о себе знать. Во всех строевых подразделениях есть сигнальщики, которые при появлении своих самолетов ракетами обозначают передний край. Правда, полезная информация при этом получается и для нас. Как-то, когда мы стояли в обороне под Змиевом, низко вдоль фронта пролетела парочка «мессершмиттов». И перед нами встала буквально сплошная стена сигнальных огней. Было известно, что здесь готовится немецкое наступление. Но такой концентрации войск никто, думаю, не ожидал.
В листовках, по радио немцы всячески превозносили силу своей авиации. Особенно нахваливали пикирующий Ю-87. Дескать, от него нет спасения. Точность бомбометания, действительно, у него неплохая. К тому же вид довольно устрашающий. Шасси не убиралось. И это делало его похожим на какую-то огромную хищную птицу, выпустившую когти перед тем, как схватить добычу. А при пикировании включалась еще и специальная сирена, разгоняемая встречным потоком воздуха. Громкий вой, сначала низкого тона. Затем по мере приближения к земле и набора скорости — все выше и выше и все громче и громче. У земли это уже какой-то нестерпимый пронзительный визг. Немцы, видимо, думали, что таким образом удастся запугать нас, как, скажем, каких-нибудь дикарей в дебрях Африки. Потом, наверное, убедились, что мы не дикари. Во всяком случае, сирен уже не было слышно.
