Поначалу немало из остававшихся в городе было настроено к немцам довольно благодушно. А некоторые даже открыто радовались их приходу. Наведут, дескать, теперь порядок. Но вскоре, особенно после той чудовищной акции, отношение к ним резко изменилось. Правда, не у всех. Секретарем комитета комсомола у нас на биофаке был Густав Якубовский, немец по национальности. Помню его яркие, убедительные выступления на комсомольских собраниях. Сделался переводчиком в гестапо. Получил какой-то чин, надел немецкую форму. Принимал участие в допросах. К своим бывшим университетским товарищам относился с подчеркнутым пренебрежением. Однако одному из выпускников университета все же помог устроиться… тормозным кондуктором на товарном поезде. Были и другие примеры активного сотрудничества с немцами среди известных мне людей. А мой бывший соученик по школе, Володя Виллер, решил претендовать на статус Volksdeutsche — натурализованного немца. Это давало значительные привилегии. Напрасно! Едва не поплатился. Когда стали разбираться, возникло подозрение, что он еврей. Пришлось собирать свидетельства знавших его семью и показавших, что они русские.
Беспокойные родители все допытывались: «Не очень ли опасно там?». Я успокаивал — артиллерия ведь стреляет издалека. О своем ранении, которое недавно получил, ничего не сказал. Через день пришлось отправляться в обратный путь.
В ноябре 43-го нами был захвачен небольшой плацдарм в северной части Крыма за Сивашом. Через Сиваш шли вброд, а батарейцы — толкая еще и понтоны с орудиями и боеприпасами. Потом долгое время все снабжение шло таким же путем. Температура незамерзающей сивашской воды бывала и пониже нуля. Но пусть читатель не думает, что это так уж нестерпимо. Ватники, брюки хотя и промокали, но не подпускали холодную воду к телу. Циркуляции и интенсивного теплоотвода не было. Надо было только сразу же после такого «крещения» переодеться в сухое, да еще и пропустить сто граммов. Практически никто не заболевал. А лечить все равно было нечем, у нашего полкового врача из серьезных медицинских средств был… один только градусник.
На пустынном Сивашском плацдарме просидели в обороне всю долгую зиму и часть весны 44-го. Обычная позиционная война. Хорошо закопались в землю и неплохо себя чувствовали. Вначале погода баловала. Временами бывало так тепло, что можно было загорать на бруствере окопа. Но затем наступили холода. На плацдарме не то что дерева, кустика нет. Стали топить в землянках прошлогодней сухой травой. Трава вскоре кончилась, но изобретательные умельцы и тут нашлись. Начали делать из проволоки небольшие грабельки и выковыривать из земли оставшиеся сухие корешки. Они тоже хорошо горят.
