– Скёль!
И Лизе казалось, что она на самом деле очутилась в Средневековье…
Рыба, поджаренная тремя подружками, получилась отменной, все ели её да нахваливали. Много вкусностей ребята принесли с собой.
Заговорили о клубных делах. О предстоящем йоле – скандинавском Новом годе, приходящемся на ночь солнцестояния, о дне торжества Великой Тьмы. Он празднуется двадцать второго декабря, в самый короткий день в году, в самую длинную ночь, когда, однако, свет начинает вновь набирать свою силу. Решали, как и где его отмечать, устроить ли показательные бои или город ремесленников, или просто повеселиться в узком кругу.
Лиза слушала, затаив дыхание.
– Какие они скучные, – Вася развалился на стуле и вытащил из кармана пачку сигарет.
Как только всеобщее внимание переключилось с его персоны на клубные дела, он начал раздражаться.
– Вася, у нас не курят, – прошептала Лиза.
– Детский сад, – с этими словами Рябов, отодвинув её с дороги, вышел из комнаты в прихожую и стал обуваться.
– Ты куда? Ты уходишь? – выскочила вслед за ним Лиза.
– Покурю на лестнице.
Вася её не звал, но, сунув ноги в сапоги, она выскочила следом. Лизе было жутко неудобно, что, заглядевшись на новых знакомых, заслушавшись их рассказами, ОНА ЗАБЫЛА О ЛЮБИМОМ.
– Вася, ты не сердишься? Тебе не интересно?
– Ну, прикольные они, но какие-то… шизанутые, – он задумался о чём-то и стряхнул пепел.
– Пожалуйста, не стряхивай пепел на пол. Вон же, пепельница на подоконнике стоит. У нас чистый подъезд, мы тоже с девочками моем полы…
– Что ты мне всё время замечания делаешь? Всё тебе не так! А эти твои реконструкторы все такие из себя правильные, не курят, матом не ругаются, да?
– Они не мои! – открестилась от новых знакомых Лиза. – Просто… Просто… – что сказать дальше, она не знала.
Ей очень захотелось обнять Васю, постоять рядом с ним. Лиза сделала робкий шаг ему навстречу. Вася как бы невзначай отступил, покачнувшись.
– Ладно, мы ещё посмотрим, кто тут круче, – сам себе под нос сказал он.
Вернувшись в квартиру, они застали там «великое переселение народов» – все решили рассесться по-другому, подтащив к столу Катин диванчик. С хохотом и гомоном они толкались, пытаясь убрать с пола – и не забыть при этом, куда! – свои тарелки и «кубки», и только Явор сосредоточенно держался за спинку дивана, размышляя, как лучше его двигать.
Увидев это, к нему тут же кинулся Рябов. Хлопнув его по плечу, Вася громко заявил:
– Соберись, тряпка!
Все тут же обернулись и посмотрели на них.
