Сидя по-турецки, Наташа придерживала пустой стакан на сгибе подобранного колена, спиной опиралась на пухлую кожу дивана, играла у лица прядями, закручивая их на пальцы. И тут же встряхивала головой, смеясь тому, что волосы сыплются водопадом до самых колен.
— Вот Натка не греет… Знает, как надо. Давай, Натуська, стакан, чего ты его голубишь, давай. Скучно гостю-то пить одному.
— А са-ам?..
— И я, — с готовностью согласился Яша, показывая в свете лампы налитое, — обещал и пью. За знакомство!
Витька поднял свой, и три посудины, поблескивая гранями, глухо звякнули над столом. …Отхлебнул хорошо, со злостью. Куснул в полный рот хлебную мякоть с тающими черными зернами, что скользили и лопались на языке.
— Во-от, — подбодрил Яша, — молодцы! Захорошеет, тогда и разговоры разговаривать. У нас тут, студент, с кем говорить? Деревня. О рыбе можно, о блядях можно. А так, чтоб не о жратве, — с кем? С Петром? Бля… А я ведь не дурак, жизнь посмотрел, думал много. И сейчас думаю. Без мыслей не жизнь, а так — объедки. Пожрать, да поебаться.
— Яш, — Наташа, придвинув пустой стакан ближе к бутылке, покачала головой с игривой укоризной.
— Понял, милая, понял. Студент, культурно надо. Не быдло деревенское. Не бзди, студент, могу и культурно.
Глянул насмешливо — словно бы ожидая ответа, но зная, собеседник промолчит. Лампа мигала, глухо топал над головой Петро, невнятно переговариваясь со вторым рыбаком, что остался без имени и без лица в темноте ночи на палубе. В иллюминатор за Наташиной спиной мерно смотрел маяк, просвечивая края волос черными резкими кольцами. Витька откинулся на спинку дивана, держа в руке теплый стакан. Скрипнула кожаная обивка. Поморщился, отгоняя картинку, как прилипает к темной диванной коже голая девичья спина, прилипает и отрывается — в такт волнам, поплескивающим в железный борт. И сказал, мысленно отворачиваясь от увиденного:
— А что, Яша, ты бригадир, возьмешь меня в море?
— Хо! — рыбак откинулся на спинку диванчика, посмотрел с интересом:
— Что, земеля, романтики захотел?
— Поснимать хочу.
— Поснима-ать? Во, бля… А может, у тебя задание здесь, а, член-корреспондент? Поснимаешь, а после в газетке разоблачение тиснешь?
— А есть что разоблачать?
Наташа протянула руку, стала крутить пустой стакан на столе. Звякало стекло о прозрачную бутылку.
— Погоди, погоди, дружочек, сейчас… Дай студенту договорить.
— Я уже спросил.
— Ясенько. Отвечаю. Умный человек сказал, у каждого на планете грешки есть, за которые посадить можно. Если захотеть. Ну, что, Натусь, могу я культурно разговаривать?
