Наташа спрыгнула с низкого обрывчика на мелкий песок, выворачиваясь из распахнутой куртки. Отшвырнула ее и помчалась в сторону, к черным небольшим скалам, зашорившим правый край пляжика. Витька дернулся было за ней, но остановился, схваченный натянутым краем куртки. Васька держал его крепко, провожая сестру тоскливыми глазами.
— …Обещала, дура. Обещала ведь! Эх! — отпустил куртку и сел на песок, прижав грязный кулак к глазам. — Стой уж. Сейчас сама вернется, — сказал и, зарывая ладонь в песок, стал прихватывать в горсть и сыпать тонкой струйкой, разглядывая.
— А-а…
— И фотик держи, — мальчик продолжал отстранённо смотреть на зыбкую полоску песка, что торопился вернуться из кулака на землю.
Витька послушно отколупнул с объектива крышку.
Нацелившись на огромные грохочущие валы, сразу всё забыл, о Наташе не думал. И стал снимать, как поднимается в глади вода, круглится полого и вдруг все быстрее, но все равно медленно, величаво, вырастает в стену, закрывая красное солнце. Уши глохли от рокота, багровый пятак слезился сквозь живое стекло, а вода пламенела — не ярким, но светлым, просторным светом, прозрачным насквозь. Краснота превращалась в червонное золото, подходя к самым глазам, так что он откидывал голову с камерой и, только оторвавшись от видоискателя, убеждался — не зальет, царя лишь в своих границах.
Снимал, как, поднеся себя к мокрому песку, вдруг, пушечно выстрелив, расшибается прозрачный вал, и взрывом летят вверх и в стороны дикие кусты и деревья, мгновенные сады кипящей пены.
Снимал…
— Вась? Что там? Видишь?
Прозрачную толщу вдруг пронизали стрелы темного серебра, взблескивая солнечной кровью на длинных изгибах. Десятки узких стрел. …А если волны такие огромные, то… какого же размера?…
— Рыбы, — крикнул за спиной Васька, — приходят, редко. Сымай, потом расскажу!
Витька щелкал, совсем не думая о том, что получится. Глазом пристыл к окошку и нажимал на спуск, секунду после свирепо жалея, что, пока пишется снимок, он эту секунду пропускает, не видя изгибистых тел, стремительных и, как сама волна, так же неумолимых в движении своем.
И вдруг, среди узких рыб — откинутое лицо, струи темных волос по плечам и спине, вытянутые в видоискатель ладони.
Отлип от глазка, зашарил взглядом по волнам:
— Там Наташа? Смотри! Сестра твоя — там!
На мгновение, пока волна становилась вертикально, показалась в толще стоящая женская фигура, прогнутая, со сведенными над головой руками. И быстро, попадая в ритм волны, качнулась, по-змеиному поведя головой, поменяла положение тела, мгновенно став похожей на рыб вокруг себя, и вал понес ее в толще, как в солнечном янтаре, прямо на него.
