В перерыве к нему подошел Пауль. "С первой задачей ты справился блестяще. Я знал, что ты прирожденный оратор, но ты превзошел себя самого. Однако, мне кажется, я даже в этом уверен, еще не пришло время открыто говорить о наших националистических идеях. Нужно повременить, так можно и спугнуть избирателей."
"Ты забываешь, что президент - я, а не ты. Когда мне понадобятся твои советы, я не забуду обратиться к тебе. А пока я в них не нуждаюсь."
Пауль ничего не сказал, только посмотрел на Петера и отошел. Петер почувствовал раскаяние.
"Он ведь мой друг, зачем я сказал ему такие обидные слова. Мне же придется часто обращаться к нему за советом. К тому же Пауль прав, еще не наступило время для того, чтобы во весь голос, не скрываясь, заявить о том, что мы - националисты. Нужно перед ним извиниться."
Время для извинения как-то не приходило - Петер был занят формированием кабинета министров, затем нужно было выступить перед нацией. Он решил отказаться от традиционного телевизионного обращения. Выступить перед народом с балкона президентского дворца - вот блестяшая идея!
Несмотря на дождливую, прохладную и ветренную погоду собралось много народу. Петер не сказал ничего нового, просто другими словами повторил в сокращенном виде свою парламентскую речь. Но люди остались довольны, особенно понравилось им те места выступления, в которых новый президент упомянул о борьбе с безработицей и загрязнением окружающей среды.
Правда, не обошлось и без ложки дегтя. В некоторых газетах появились иронические статьи о том, что новый президент, хоть и прекрасный оратор, не сказал ни одного слова о том, как будет бороться с безработицей, что у него нет ни четкой экономической, ни политической программы, мысли его настолько запутаны, а предложения настолько длинны, что в конце забываешь о том, что было сказано в начале.
Когда Петер узнал об этом, он рассверипел. "Нужно закрыть рот писакам, которые не разделяют наши взгляды," - сказал он министру внутренних дел. "Если они не понимают, что меня избрал народ, мой долг поставить их на место."
"Но это невозможно, мы ведь живем в демократической стране. Я, говоря откровенно, не совсем представляю себе, как это сделать."
"Разве мы не члены одной партии? Мне казалось, что мы понимаем, должны понимать, друг друга с первого взгляда." - сказал Петер, и в его интонации появились неизвестные даже ему самому капризные, но одновременно и повелительные нотки.
