Рейчел выпустила струйку дыма и закашлялась.
– Раньше ты никогда этого не делал. Герни пожал плечами.
– Не были такой необходимости. Ничего подобного со мной не случалось. – Он внимательно посмотрел на нее. – Не знаю, что происходит.
Она кивнула:
– Может быть, подождешь немного? Надо думать, они опять попытаются связаться с тобой. Возможно, ты неправильно их понял?
– Сомневаюсь. Хотя нервы у меня стали ни к черту.
Она положила руку ему на колено.
– Нам еще далеко?
Снегопад усилился. Мокрые хлопья залепили переднее стекло. На полях и живой изгороди уже образовался тонкий слой снега, казавшегося ослепительно ярким на общем темном фоне, ветер наметал сугробы в лощинах.
Через двенадцать миль Герни подъехал к небольшой полукруглой стоянке у подножия крутого холма и вышел из машины. Рейчел, вопросительно глядя на него, последовала за ним. Он подошел к багажнику, вытащил фонарь и коробку с продуктами и поставил на крышу машины.
– Где мы? – спросила Рейчел.
– Дома.
Он указал на холм. На фоне серого неба темнел острый угол крыши и труба. На склоне стояли столбы, с протянутой между ними веревкой, за которую нужно было держаться, чтобы подниматься наверх. Герни поставил на плечо коробку и зажег фонарь.
Взглянув на заросли папоротника, на густые ели и крышу дома на вершине, Рейчел спросила:
– Ты шутишь?
Герни передал ей фонарь.
– Не можем мы въехать на машине наверх, – объяснил он. – Если бы даже это нам удалось, вряд ли мы смогли бы спуститься вниз. – Он усмехнулся. – Раньше ты любила рискованные ситуации.
Ступеньки, выбитые в склоне, были скользкими. Прежде чем, преодолев 150 футов, они добрались до дома, она три раза падала и четыре останавливалась, чтобы перевести дух. Когда оставалось всего двадцать футов, Рейчел снова упала. Она лежала и смеялась, покрытая толстым слоем снега.
– Ну, теперь я вижу, – говорила она сквозь смех, – до чего ты эксцентричен.
Герни заметил, как она лепит снежок, чтобы запустить в него. Она вела себя вполне естественно, как если бы приехала просто провести время в деревне, взобраться на гору, поваляться в сугробах, посмотреть дом, который так ее интересовал, и даже попросить бренди, чтобы согреться. Герни давно знал, что женщина готова на любой обман, только бы взять от жизни все, что можно, и не задумываясь продаст того, с кем наслаждалась в постели. Причем без малейших угрызений совести. Это всегда пугало Герни.
Когда он был уже у дверей, в коробку, стоявшую у него на плече, полетел снежок.
