— Оставь. Закажи хорошее вино.
— Нет, не закажу. Пришел сюда раз, притащишься и второй, потом понравится — и ты оторвешься от жены. Любая семья лучше банды сутенеров и проституток, а Иола… Не ожидал от тебя… Словом, решено: едем к тебе и ужинаем у тебя втроем.
Я отрицательно качнул головой.
— Тогда поедем за ней.
— Ее нет дома.
— А где же она?
— Не знаю.
— И часто это бывает?
— Раньше — нет, в последнее время, после возвращения из больницы — да. И в одно и то же время. По четвергам вечером.
Гришка быстро взглянул на меня и тихонько свистнул.
— Вот как у вас пошли дела… Ну-ну…
Мы замолчали. Подали вино и фрукты. Две девушки сделали нам предлагающий жест. Неспешно плыли мимо танцующие. Когда приятный голос запел что-то "а наблюдавший за мной Гришка сказал:
— Ты хотел заказать еще что-то?
И любезно прикрыл мое лицо большим листом меню.
Я рассказал товарищу все от самого начала и до конца — историю возлюбленной и жены, украденной у меня пороком и болезнью.
— Ты помнишь мои слова, сказанные после первой встречи с Иолантой на площади? — начал Гришка, внимательно выслушав мою исповедь.
— Хочешь похвастать тем, что разгадал выражение ее глаз?
— Нет, зачем же ты так дурно думаешь обо мне. Дело в другом: я предложил тебе рассказать кое-что о мадам Гольдберг, но ты не захотел слушать. Это оказалось для тебя роковой ошибкой.
— Почему?
— Сейчас увидишь сам. Слушай.
В начале 1926 года к нам на склад поступили новые счетно-статистические машины. Это — дьявольски умные станки, похожие на печатные — протягивают руки, перелистывают картотеку, разносят цифры и сами замечают и исправляют ошибки. Мне удалось продать пять штук, а нужно сказать — стоят они немало. И вот хозяин вызвал меня к себе в кабинет, подал конверт с деньгами и говорит:
— Это — премия за продажу новых счетных машин. Возьмите и пустите ее в трубу — такой красивый молодой человек, наверное, умеет это делать. Не жалейте — будут еще: рынок может вместить до двадцати таких машин, за каждые три вы получите премию, причем сумма будет увеличиваться. Поработайте — и я в долгу не останусь: этот год будет у вас веселым.
Я поблагодарил и хотел выйти, как вдруг господин Гольдберг жестом остановил меня:
— Кстати, молодой человек, я хотел бы познакомить вас с моей женой. Знаете, она томится одна, не согласитесь ли вы захватить ее с собой, отправляясь праздновать получение премии?
Я вежливо согласился и вышел, внутренне кляня хозяина отборной бранью: старый еврей решил подсунуть мне свою толстую Сару, чтобы я развлекал ее на мои деньги! Нехотя заехал к ним вечером и оторопел: ко мне вышла роскошная полногрудая красавица, представляешь — рыжая молодая еврейка, кровь с молоком, холеная, веселая, наглая. Смерила меня взглядом с ног до головы, как будто приценивалась на рынке, и, видимо, осталась довольна:
