«На расстоянии плохое забывается», – подумала Румер, когда впервые за много дней проснулась утром и ощутила тоску по Кейрану. Без него огромное ложе угнетало пустотой. Келебрин предпочла вообразить, что ничего ужасного тогда не произошло.
«Как там он сказал: „разнообразим постельные игры“», – подумала она, рассматривая себя в огромном, во весь рост зеркале. – «Кто такие эти нолдоры, к которым он поехал? И что мне надеть сегодня?»
Румер старалась заполнить свои дни суетой, чтобы не оставалось ни минутки на мрачные раздумья. Чтобы не думать о словах Боромира. О видениях Кейрана. Вообще ни о чем серьезном. Когда от тебя мало что зависит – зачем мучиться и гадать, что было, что будет и что могло бы быть сейчас.
«Я люблю Кейрана», – шептала она, поглаживая кончиками пальцев висящий на шее фаэливрин, и не замечая, как тот светится приглушенным белым светом.
Вестник от Кейрана привез послание о возвращении Владетеля Имладриса и гостей за два дня до их приезда. Келебринкель с замиранием сердца ожидала супруга, руководя приготовлениями к торжественной встрече. Выбирала платье: остановилась на темно-синем, расшитом серебром и жемчугом.
«Любимый мой», – шептала она, поглаживая живот, в котором – она точно знала это вот уже два дня – теплилась новая жизнь.
Пусть это дитя стало результатом жестокой несправедливости, она уже любила его. Знала, что и Кейран обрадуется такому известию. Она скажет ему, что простила, что больше не боится его, не держит на него зла, а потом сообщит о ребенке. Их ребенке.
Кавалькада прибыла, когда солнце над Имладрисом стояло в зените. Сбегающие с гор ручьи пели приветственную песнь своему Владетелю.
Румер сдерживалась, чтобы не броситься к Кейрану на глазах у всей огромной толпы встречающих и новоприбывших. Эльфы, облаченные в яркие и по-летнему легкие одеяния, возбужденно переговаривались. Многие помнили исход Трех домов Эльдаров в Благословенный Край, некоторые надеялись повстречать давних друзей. Рожденная же после этого молодежь с восторгом разглядывала величественных нолдоров, слава о мастерстве которых хранилась в преданиях Белерианда, Дориата и Эглареста.
Восседавший на белом скакуне Владетель Кейран был прекрасен. Даже окруженные дивным светом, какого не видели доселе в Имладрисе, нолдоры не могли сравниться с ним в глазах Госпожи Келебринкель.
Наконец-то они спешились, наконец-то Кейран подошел к ней и, коротко поклонившись, взял за руку. Келебрин утонула в сиянии его очей, в пульсации его силы. Ее пальцы нежно пожали его, давая понять этим незаметным для других жестом, как она счастлива.
