Однако никто из лежащих на траве людей не давал себе труда пошевелить рукой или ногой, отбивая такт. Эти люди добровольно принесли себя в жертву солнцу и теперь распластались на земле, будто спасаясь от мерцающей над ними туманной жары. Обычно бледная, кожа англичан сейчас приобрела коричневатый оттенок и блестела от кремов для загара. Девушки были изысканны и привлекательны. Дикон подумал, что обратил на это внимание впервые за долгое время.
Он вышел на огибающую парк дорожку для верховой езды. Здесь ему пришлось остановиться, чтобы пропустить наездницу. Девушка была одета довольно нелепо – на ней были брюки для верховой езды, тяжелый цилиндр и бюстгальтер. Она выглядела удивительно эротично, словно только что начала раздеваться. Она гарцевала на большой и резвой гнедой лошади, ладоней шестнадцати в холке[4]. Мощные вены вздувались на шее и загривке коня, и было видно, что ему не терпится пуститься вскачь, ощущая каждой жилкой скорость и глядя далеко за пределы парка. И всадница и конь сгорали от избытка энергии, которая искала выхода. Девушка сидела очень уверенно, низко опустив руки и выпрямившись в седле. Она придержала гнедого еще секунду, потом слегка укоротила повод и ткнула скакуна сапогом в бок, за подпругой. Лошадь взвилась на дыбы, а потом перешла на быстрый аллюр, который вряд ли бы одобрила администрация парка.
~~
Мэгги, скачущая верхом по пляжу. Мэгги, отправляющаяся на конную прогулку в Бодмин-Мур. Мэгги в черном жакете, цилиндре и с сеточкой для волос среди других всадников, собравшихся на местную встречу ранним утром, когда от холода заходятся зубы. Будучи американкой, она ездила верхом не иначе как по-английски – даже дома, в Массачусетсе. Особенно дома,в Массачусетсе. Хендерсоны не принадлежали к нуворишам, и потому их взгляды всегда были обращены на восток, к их английским корням. Все, что находилось за границей первых поселений, было, по их мнению, территорией беглецов и вульгарных джентльменов удачи.
Дикон снова подумал о похоронах Мэгги. Ее отец и брат выглядели чужаками на маленьком кладбище в Корнише – их семисотдолларовые костюмы, клубные галстуки и аккуратные прически бросались в глаза. Жена Питера Хендерсона умерла в прошлом году, а теперь он стоял здесь и с каменным лицом смотрел на могилу дочери.
Потом брат Мэгги, Эдвард, немного прошелся вместе с Диконом по тропинке вдоль утесов.
– Не думаю, что мы с отцом сказали друг другу больше десяти слов в самолете. Теперь я с вами, но я все равно не знаю, что сказать, – проговорил он.
