Человек эпохи Возрождения | страница 12
— О, — заявляет Лора, — никаких проблем.
Ему хочется рассказать: Роберт, когда посадили Роберта… — Ее лицо изображает сочувствие. — Не поделили кое-что с Обществом венских классиков, МГБ — ясно? Рафаэль научил. Не засмеялась, не поняла. Да она и не слушала. Вернее, не слышала слов, ее мало интересует содержание речи.
Лора что-то мурлычет тихонько. — Приятно, когда внутри непрерывно — музыка? — Ей трудно ответить. Как же иначе? — Она, оказывается, любит народные песни. Чего в них хорошего? На его взгляд, убожество.
— Как в детстве, во сне, когда падаешь, падаешь, летишь, и жутко, и обмираешь от страха, и никак не долетишь до дна, — объясняет Лора. Красиво поводит рукой. Кажется, она в последний раз тогда говорила с ним в полную силу, с отдачей.
В его жизнь уже входят рояль, Рафаэль. Сумеет ли он научиться играть?
— Я ведь не могу ответить, что нет, — отвечает Лора.
Просто, чересчур просто она оказалась в его постели, хотя между молодыми, свободными, физически привлекательными людьми и должно происходить все просто. — Ах, ему это важно? Тогда — конечно, пошли. — А ей? — И ей. Пожалуй, и ей. — Не надо вдаваться в мотивы, в некоторых отношениях женщины сложнее мужчин, это ему известно не только из книжек по психологии.
— Мы поедем с тобой в Норвегию?
— Может быть, да… — она проводит пальцем у него от подбородка — вниз, вниз, до солнечного сплетения, — а, может быть, нет. — О чем-то другом задумалась.
Лора встает, заворачивается в простыню, идет к роялю, в гостиную, трогает клавиши, голос пробует. Снизу контора, нет никого, сверху небо: можно играть сколько хочешь. Играть и петь.
— Откуда рояль?
Он занимается музыкой. Она что же, забыла?
— Ни слова, о друг мой, ни вздо-о-о-ха, мы будем с тобой молчаливы…
— Чего так грустно, Лорочка, Лора?
Теперь ее пение предназначено одному ему. Лора остановилась. Ни вздо-о-о-ха, — поет она немножко по-другому, а потом еще как-то по-третьему. Нашла время позаниматься.
Не поехать ли им в Норвегию?
— Фьорды, гладкая поверхность воды… — Он гладит рояль. Возможно, белый был бы красивее. Белый, как Лорина кожа. Или красный — как ее волосы? Гладит рояль, гладит Лору. Он любит гладкое.
Хороший у него рояль, говорит Лора, очень. Творческая личность довольствуется инструментом пожиже. Что ответить? Только пожать плечами. Лора, по-видимому, считает несправедливым, что у творческой личности нет чего-то, что есть у него. Рояль — только вещь, не надо одушевлять рояль. Ей, к счастью, инструмент не нужен. Она сама — изумительный инструмент.