— О да, понимаю. Я теперь русский шпион?
— Нет, эстонский дурак.
— Вы не любите эстонцев?
— Что значит «не любите»? У меня среди эстонцев есть друзья. Настоящие. Дружба народов — это, Ныым, всего только лозунг. Зато, я знаю, существует дружба людей. Не взирая на национальности. Есть среди эстонцев и немало дураков. Таких, как ты…
— Почему я дурак?
— Потому что позволил Железному повести себя на грязное дело. Мнение о себе ты можешь исправить. В момент, когда Железный назначит операцию, ты мне сообщишь.
— Если я не сделаю этто?
— Ты все правильно понимаешь, Ныым. И еще, как у нас говорят, «заруби на носу». Вернешься домой, можешь ненавидеть Россию и русских. Но под одеялом. Ни в коем случае не бери в руки оружие. Пойми, Россия не всегда будет терпеть ваши штучки. Ты меня понял? Да, вот последнее. Держи, — на открытой ладони Прасол протянул Ныыму пузырек с двумя таблетками. — Когда соберешься выйти из игры с Железным, выпей одну. Тебя начнет рвать. Откажешься от участия в стычке.
— Хотитте отравить?
— Ты все-таки дурак, Ныым. Впрочем, я дал тебе две таблетки. Выбери любую и проверь на собаке.
— Я возьму.
Пузырек исчез в кармане эстонца.
Вечером Прасола ждал приятный сюрприз.
— Можешь поздравить, — сказал довольным голосом Шарков, — мы обнаружили протечку.
— Кто?
— Прапорщик Липкин. Он приезжал в город и встречался с чеченцем Селимханом Имаевым. Нас на него вывел Белый, который из больницы от Зеленого приперся к Имаеву на ночевку.
— Ох, худо России, — задумчиво сказал Прасол. — Зажали ее с двух сторон великие державы — Чечня, Эстония. И Липкин посередине.
— По некоторым предположениям, Липкин продавал Имаеву боеприпасы. Завтра в хранилище начнется проверка.
— Каким образом начальник склада НЗ может быть в курсе дел комдива?
— Его жена — прапорщика Липкина — работает в секретной части штаба дивизии.
— Липкина надо брать до проверки хранилища.
— Не спугнем?
— Если правильно подойдем к делу — нет. Свяжись с прокурором.
На аэродроме десантной дивизии Шарков встретил Чумака. По трапу на бетонку спустился невысокий чернявый мужчина лет сорока, в кепочке с пуговкой, в зеленой куртке-встровке и коричневых ботинках с широкими носами. За ним два солдата вытащили на поле оружейный, добротно сколоченный ящик и большой брезентовый мешок.
— Товарищ Чумак? — спросил Шарков.
— Точно так, — отозвался приехавший. — Только, ради бога, не острите насчет Алана. Он мне ни брат, ни сват, ни седьмая вода на киселе. Я не заряжаю водопроводную воду, не лечу взглядом геморрои. У меня амплуа другое…
