Однажды премудрый Король Дагобер,
Могучий и храбрый воитель,
Отправился, многим давая пример,
Молиться в святую обитель.
Покинув свой замок в прекрасном Блуа,
Несется он вскачь вдоль Луары,
Навстречу плетется святой Элуа,
Отшельник и праведник старый.
Король, придержав за уздечку коня,
Святого хватает за платье:
Скажи мне, что смотришь ты так на меня,
Ужель я отмечен проклятьем?
Скажи мне, мудрец, почему надо мной
Сегодня смеются зеваки?
Ему отвечал простодушный святой,
Как смог бы ответить не всякий:
«Глазеть на тебя не устанет народ
От Сены до самой Гаронны,
Поскольку ты задом надел наперед
Сегодня свои панталоны!»
Несчастный король изменился в лице,
«Как мог я не видеть такого?
Я Франции пэров спросил во дворце,
Но правду узнал от святого!
Для подданых новый полезный закон
Издам я сию же минуту,
Чтоб зад и перед у своих панталон
Никто из них не перепутал!
Чтоб больше лукавый не вверг вас в обман,
Скорей, не жалея усилий,
На заднюю часть вы нашейте карман,
С рисунком из нескольких лилий!»
Не успел Рожок умолкнуть, как Бабушка обнаружила, что в кресле напротив старушки сидит дама средних лет в охотничьем костюме и с маленькой короной на голове. Она с явным удовольствие слушала пение Рожка. Когда старушка закончила, неизвестная дама сказала, улыбаясь:
— Меня всегда очень забавляла ваша песенка, любезная Мелизинда! Я нахожу, что в ней очень тонко передан французский характер: полное легкомыслие! Они думают только об одежде, да еще о еде! Более благородные помыслы им недоступны!
— Ах, милое дитя! — проворковала старушка. — Мне помнится, ты была совсем иного мнения, когда выходила замуж за этого красавца Людовика!
— За это ничтожество, вы хотите сказать, дорогая тетушка! Единственный из королей, побывавших в Акре, который не был ни злодеем, ни святым, ни рыцарем, ни дипломатом. Он был просто никем! Не удивительно, что Второй крестовый поход провалился так бесславно!
— Ах-ах, эти ветреные королевы! — с укором прервала ее старушка, — согласись, дорогая, что, если бы ты не бросила несчастного Луи и не ушла к этому Плантагенету, возможно, поход закончился бы совсем по-другому…
— Ну, знаете, Мелизинда, вот уж об этом я нисколько не жалею! В конце концов, мой старший сын сослужил христианам лучшую службу, чем этот подлый убийца, сын Людовика!
— Да, Ричард Львиное Сердце был благородным рыцарем, — согласилась старушка, — и я пожалуй соглашусь, дитя мое, что Филипп-Август благородным рыцарем не был…
— Да он был просто злодеем! — воскликнула королева. — Вы слышали, что он связался с асассинами? Я уверена, это он подстроил гибель Ричарда, чтобы завладеть моей Аквитанией!
